Магия и кровь
Шрифт:
Перед глазами вспыхивает сообщение от Кейши:
Впусти, мы под дверью.
Я ставлю сотейник с сиропом на стальной поварской стол посреди кухни.
Я попросила Кейшу и Алекс взять на себя мои обязанности по доставке косметики. Поскольку их две, а раньше этим занималась я одна, они заканчивают быстрее и у них больше свободного времени.
Схватив стоящий под столом рюкзак с нашими товарами, я бегу ко входу. Кейша в джинсовых шортах и обтягивающей маечке
Я отпираю дверь и впускаю их. Кейша с громким вздохом плюхает пустой рюкзак на ближайший стол.
— С этой партией все?
Я обмениваю пустой рюкзак на полный.
При виде него Кейша стонет.
— Дори Бейли, чтоб ее хакнуло, теперь косится на меня, а семейка у нее не то чтобы образец хрустальной чистоты.
Я прикусываю губу. Строго говоря, я не убила Джастина, но теперь это неважно, я могла и не сдерживаться. Все равно взрослые сделали, что сделали, — привязали нашу магию к дому. Никто из них не желает говорить об этом, но все мы знаем, во что обходятся нечистые обряды.
Труди Джеймс достаточно было принюхаться к маме в супермаркете, чтобы по всем остальным чистым семействам распространились слухи, и с тех пор все начали судачить о наших так называемых порченых товарах. Папа попытался все загладить через свою родню, но ничего у него не вышло. Запах пепла не оставил сомнений. Все по-прежнему покупают наши продукты, но репутация, которую с таким трудом выстраивала бабушка, подмочена навсегда. Нас перестали рекомендовать, а наши товары — дарить.
И это не худшая из наших бед. После бабушки осталось ограниченное количество заготовок, а никто в семье не знает, что она, собственно, делала, чтобы добиться такого неповторимого результата. Если она и использовала свой фокус с заимствованием чужих даров, никто не понимает, чей дар она задействовала и как именно. Никто из взрослых раньше даже не знал, что она это умеет. Так что мы можем продавать то, что есть, но в конце концов покупатели заметят, что в новых партиях чего-то недостает.
Я медленно выдыхаю через нос.
— Я схожу к Вонгам, попробую поговорить с Роуэн и все исправить. Если она подключится, остальные последуют ее примеру.
— Это временное решение, — возражает Алекс. — А нам нужно постоянное. Может, не надо продвигать товары среди чистых семейств, ограничимся не-колдунами?
— А может, Вайя начнет применять свои дары на деле, чтобы они приносили вам реальные деньги. — Из задней двери появляется Йохан, руки в боки. Лицо у него прямо-таки пышет свежестью — даже в свете дурацких ресторанных ламп. Я выпрямляюсь. Йохан интересуется моими дарами настойчивее, чем мне бы хотелось. Я подозреваю, что он еще не решил, чем они могут быть выгодны лично ему. Однако каждый раз, когда он об этом заговаривает, у меня мурашки бегут по спине.
— Не знала, что вы сегодня придете пораньше.
— Понятно, что не знали, иначе не устроили бы тут тусовку, — он показывает на моих двоюродных сестер.
Алекс скрещивает руки на груди:
— Нам здесь не рады?
— Вообще-то
Йохан закатывает глаза и тычет пальцем в пустой рюкзак:
— Похоже, продажи идут неплохо. Если вам нужны новые покупатели, я знаю кое-кого, кому это может быть интересно.
Кейша делает круглые глаза и уже хочет ответить, но умолкает: я бросаю на нее предостерегающий взгляд.
Она с внезапной легкостью пожимает плечами:
— Да нет, у меня в Сети полно подписчиков и они стоят в очереди за нашими товарами. Пока что у нас заказов выше крыши.
Йохан скептически смотрит сначала на нее, потом на меня. Но тут в окно стучит какая-то женщина, и он отвлекается.
— Да чтоб меня хакнуло! Опять она!
Это Рена — на ней модный парик с длинным прямым хвостом до самых щиколоток. Она смотрит на Йохана долго и пристально. Лицо у нее искажено злобой, но мокрые глаза выдают отчаяние.
Йохан качает головой.
— Не знаю, чего от меня хочет эта женщина. Ее дочь погибла, и точка. Ничто на свете не вернет ее. — Он косится на меня. — Торт должен быть готов к полудню. Успеете?
Я киваю.
— Идите. Вайе надо работать, — говорит он Алекс и Кейше. Мои двоюродные делано улыбаются, Алекс хватает рюкзак.
— Ну пока, до вечера.
— Я вас провожу, — говорю я.
Йохан уходит в глубину ресторана, а Рена, посторонившись, пропускает Кейшу и Алекс наружу.
Я боюсь смотреть ей в глаза.
— Пойдемте прогуляемся до угла.
Кейша смотрит сначала на Рену, потом на меня. Я не обращаю внимания на ее взгляд. Алекс и вовсе не глядит ни на меня, ни на Рену.
Мы идем вдоль домов и останавливаемся у проулка. Я бы не хотела, чтобы Йохан знал, что я помогаю той, кому он — отказывается. Я сворачиваю в проулок, а мои двоюродные — нет: они идут дальше, к автобусной остановке, чтобы развезти вторую на сегодня партию.
Я поворачиваюсь к Рене. Разрез глаз и пухлые губы — все напоминает в ней Лорен. В горле у меня становится сухо. Я по-прежнему тоскую по подруге.
Рена убирает волосы со лба и нервно сглатывает:
— Я слышала, ты могла бы помочь мне, раз Йохан не хочет.
— Я очень постараюсь. Честное слово, я всегда стараюсь, просто не всегда получается.
Она стискивает руки. Ногти у нее остроконечные и сверкают свежим лаком. В ней сохранилась гордость, хотя она и молит о помощи.
— Что мне сделать? — Я протягиваю к ней руки, и она вкладывает в них свои. — Я бы очень хотела помочь вам.
«Я всегда хотела одного — помогать своей семье».
— Мне надо увидеть, что случилось с моей малышкой. — Она шепчет, но шепот ее тверд, будто она знает, чего хочет, но боится.
Я стараюсь не показать, какое это для меня облегчение. Я рада, что она жаждет прошлого — увидеть Лорен, — а не свое будущее в мире, где Лорен нет. В глубине души я думала, что она, наверное, захочет узнать, понесет ли наказание убийца ее дочери. Но может быть, сейчас для нее это не очень важно. А может быть, как только она поймет, что это пропавший глава «Ньюгена», она решит, что он получил по заслугам.