Магия Отшельничьего острова
Шрифт:
– Следи за этим, приятель, – сказал Джастин. – Расслабившись и забыв об осторожности, можно мигом превратиться в мишень. Ладно, схожу-ка я за твоей котомкой.
Затянув подпругу и приладив на место посох, я сплел вокруг него световые потоки – даже не сплел, а просто изменил путь их отражения от дерева и стали. Сталь представляла собой особую проблему: делая ее невидимой, было невозможно избежать эффекта «тепловых волн». Как, видимо, это было в случае с кораблями Братства.
К тому времени, когда я подготовил Гэрлока, Джастин вернулся в конюшню с моими котомкой и плащом.
– Тебе
– А ты что будешь делать?
– Да уж найду что, – грустно улыбнулся маг. – Сам посуди, какой ты мне ученик? Ты вольный чародей, сумевший всех провести.
– Спасибо, – я не хотел отрекаться от ученичества, однако он был прав.
– Не за что. Будем надеяться, что тебе все же удалось кое-чему выучиться. Путь через Рассветные Отроги нелегкий, но ты одолеешь его, если отправишься южным перевалом. А сейчас садись на Гэрлока и делайся невидимым. И... – он снова покачал головой. – Внимательно следи за тем, чтобы ни с кем не столкнуться. Если у соприкоснувшегося с тобой есть хотя бы небольшое чувство гармонии, это может раскрыть структуру светоотражения. И не сочти за великий труд прочитать введение к книге ДО ТОГО, как вздумаешь отмочить что-нибудь еще.
Выслушав напутствие Серого мага, я уселся на Гэрлока и окружил нас искривленными световыми потоками.
Пони заржал. Быть слепым ему не нравилось. Мне тоже.
– Успокойся, приятель, – я потрепал его по холке.
Ощущение было более чем странным: я оказался в коконе бесформенной черноты, куда снаружи проникали лишь звуки. Однако я не стал тратить время на попытки разобраться в собственных ощущениях и пятками побудил Гэрлока двинуться вперед. Медленно – поскольку воспринимать людей или предметы «невизуально» я был способен лишь на незначительном расстоянии.
Цоканье копыт Гэрлока отдавалось в моих ушах громом. Последнее, что я слышал, выезжая, был недовольный голос кавалериста:
– Эй, конюх! Куда запропастился этот мальчишка. Гнедой стоит нечищеный...
Держась кирпичной стены проулка, я выехал на улицу и направил пони в сторону площади. Ближе всего от гостиницы располагались восточные ворота, однако я полагал, что некоторое время у меня в запасе есть, Во всяком случае, пока стража не допросит ту женщину и усыпленного Джастином мальчугана.
Однако очень скоро среди обычного уличного шума раздались зычные возгласы: «Дорогу! Дорогу стражам!»
Четверо конных стражей рысью скакали к гостинице, которую я только что покинул. Я едва успел убраться с дороги.
Лоб мой покрылся испариной, струйка ледяного пота заползла за шиворот. Поводья в руках казались скользкими.
Гэрлок заржал.
Я погладил его, чтобы успокоить.
«...Дорогу!..»
«...какая лошадь? Тебе почудилось...»
За поворотом мы оказались на улице, где уже не было возможности жаться к стенке: по обе ее стороны находились мастерские и лавки. Мне пришлось направить пони на середину дороги, непрерывно поглаживая его и одновременно напрягая все чувства, чтобы ни с кем не столкнуться.
«...во Фритауне-то, толкуют, бунт. Солдаты бунтуют. Ну и позорище...»
«...А слышал, что говорят о самодержцем..»
«...на рынке ничего стоящего не сыщешь...»
«...лопни мои глаза, ежели
Я утер взмокший лоб.
Копыта цокали и цокали по мостовым Джеллико. Мы осторожно продвигались к южным воротам.
– Дорогу! Дорогу страже!
«...небось важную птицу ловят! Второй отряд за утро...»
Мне удалось благополучно избежать столкновения с еще пятью всадниками. Однако напряжение не прошло даром – я выбрал неверный поворот и оказался на улочке, ведущей назад, к рыночной площади.
«...пять грошей за фунт бататов?»
«...Не устраивает, ищи где дешевле...»
Развернуть Гэрлока на узкой улочке, ни с кем не столкнувшись, стоило мне таких усилий, что я усомнился – а стоило ли вообще делаться невидимым до подъезда к воротам? Но эти сомнения были туг же отброшены. Ведь тогда мне пришлось бы исчезнуть у ворот, а там полно народу.
Я вздохнул – видать, слишком громко – под открытым окошком, и оттуда тотчас донесся возглас:
– Кто здесь?
Удвоив осторожность, я направил пони к южным воротам. Возможно, обычным зрением я не углядел бы там ничего особенного: камень, створы да дюжина караульных, но мои настороженные чувства позволили обнаружить над воротами огромный котел с маслом, помещенный над несколькими горелками. Меня пробрала дрожь. Котел был укрыт от взора примерно тем же способом, что и я сам. Кто-то из служивших славному виконту знал этот фокус.
Но пути назад не было, и я медленно двинулся под арку, поглаживая Гэрлока по холке.
«...что под тем мешком?..»
«...Открывай котомку, да поживее...»
– Черный посох в городе!
– Где Ирилен?
Разговор, проходивший между начальником стражи и прибывшим к воротам пешим гонцом, мне совсем не понравился.
– Ирилен на стенах.
– Доставить сюда! А каков он с виду, этот Черный посох?
Когда звучали эти слова, я уже выезжал из-под арки на южную дорогу. Однако успокаиваться было рано. Если вызванный начальником стражи маг прибудет скоро, меня мигом нашпигуют стрелами. Крепостные арбалеты бьют далеко.
То, что стражники усилили проверку, само собой, вызвало толчею на дороге, а это не способствовало быстроте нашего продвижения. Лишь отъехав от города не менее чем на кай, я позволил себе несколько расслабиться. Но светового щита не убрал. На таком расстоянии маг виконта – Белый он, Серый или Черный – едва ли смог бы разоблачить мою маскировку, но, появись на дороге ниоткуда всадник, за ним немедленно погнались бы верховые. И Гэрлоку, при всей его прыти, едва ли удалось бы унести ноги от кавалерийских скакунов. В горах – пожалуй, но не на ровной дороге.
Дорога, вскоре превратившаяся из мощеной в глинистую, – постепенно забирала на юг, к смутно различимым горам. Через некоторое время ворота Джеллико пропали из виду, скрывшись за невысокой грядой холмов.
Однако, несмотря на значительное удаление от города, дорога не пустовала. По ней катили подводы, скакали всадники, проехали две почтовые кареты. Приходилось нам огибать и пеших путников.
Волнистая равнина по обе стороны дороги была разбита на аккуратные квадраты сжатых полей. Хижины при всей своей бедности не источали хаоса.