Магия театра (сборник)
Шрифт:
АЛОНСО (шепотом):Санчо! Эй, Санчо!
Тишина.
АЛОНСО:Санчо!
Из противоположного угла появляется Санчо.
САНЧО: Господин? Вы не спите?
АЛОНСО:Да ты и сам не спишь?
САНЧО (оправдываясь):Не спится…
АЛОНСО:Санчо…
САНЧО:Как это ничего? Папаши, бывало, боялся, особенно когда набедокуришь, а папаша возьмет хворостину…
АЛОНСО:Я не о том! В детстве… тебе не мерещился черный человек, который сидит под кроватью?
САНЧО (растерявшись):Э-э-э… Мавр? Под кроватью?!
АЛОНСО:Ты не понимаешь… Когда будто бы клякса на краю сознания… И хочется посмотреть, и страшно смотреть… И знаешь, что не вытерпишь и посмотришь, и тут тебе и конец… Не смотри!
САНЧО (крепко задумавшись):Сеньор Алонсо… Вы бы не принимали… так близко к сердцу.
АЛОНСО:Ничего… Ничего, Санчо. Ничего… Прости. Иди спать. И я пойду… Ты ничего не слышишь?
Оба прислушиваются. Тишина.
САНЧО:Ничего нет, сеньор Алонсо. И… все, больше ничего не будет! Это… это… (хочет что-то сказать, но не решается).
АЛОНСО:Ничего… Иди спать.
Карраско и Алонсо. Дом неспокоен; колеблются портьеры, маячат тени, и не стихает постоянный ровный гул — гул надвигающейся катастрофы.
КАРРАСКО:Я таки знал. Я таки знал… Мой батюшка говорил мне, прежде чем сойти в могилу… Я так и знал…
АЛОНСО:И еще мне кажется, что за мной постоянно кто-то ходит. И окликает меня… Оглянусь — никого нет…
КАРРАСКО:Господи, я так и знал! Мания отношения, мания преследования… Это паранойя! Шизофрения! Следующий этап — вы из преследуемого превратитесь в агрессора, вы будете очень, очень опасны для окружающих…
АЛОНСО:Мне кажется, что кто-то рылся в моих вещах… Все книги на письменном столе лежат не так, как я привык… Смотри, что это там, в дальнем углу? Неужели мне снова кажется?!
КАРРАСКО:Бедный сеньор Алонсо… Вот таблетки (высыпает на стол груду ярких капсул).Немедленно начинаем усиленный курс… Эх, был бы жив мой батюшка! Сеньор Алонсо, вам надо в стационар!
АЛОНСО:Дон Кихот в сумасшедшем доме… Нет, Самсон, ты не беспокойся. Дон Кихот — кто угодно, только не безумец. Если я почувствую… если я пойму, что это все… мне больше нечего терять. Как глупо — прямо перед двадцать восьмым… Самсон… Может, еще обойдется? А, Самсон?
Карраско в отчаянии качает головой.
Карраско
АЛЬДОНСА:Да, я заметила. Но это еще ни о чем не говорит!
КАРРАСКО:Сеньора Альдонса, специалисту это говорит очень много. Наш сеньор Алонсо…
АЛЬДОНСА:Вы уже не первый день внушаете ему, что он сумасшедший! Что он непременно сойдет с ума! Если с ним… если, не дай бог, у Алонсо случится… несчастье — вам это так не пройдет, Карраско!
КАРРАСКО:Сеньора Альдонса… Я понимаю… Такое несчастье на ваши плечи… Но, сеньора Альдонса, весь род Кихано несет на себе это проклятие… Когда вы выходили замуж за сеньора Алонсо — вы это знали! Он же Дон Кихот!
И с этими словами Карраско выкладывает на стол смирительную рубашку с длинными рукавами. Альдонса потрясена.
КАРРАСКО:Сеньора Альдонса, меры надо принимать немедленно, иначе будет поздно… Вот так (показываетна себе, как надо надевать рубашку).Вот так, и сзади завязываете…
Альдонса молча заворачивает руки Карраско назад, завязывает рукава.
АЛЬДОНСА:Так?
КАРРАСКО (связанный, довольный):Именно так! Замечательно!
АЛЬДОНСА:А теперь пошел прочь! Вон из моего дома!
Выталкивает прочь Карраско, затянутого в смирительную рубашку; грозит вслед бессильным кулаком. За ее спиной появляется Алонсо. Ступает как-то неуверенно.
АЛЬДОНСА:Алонсо?!
Потолок начинает трястись. Пол содрогается; за окном со скрипом проворачивается исполинское мельничное колесо.
АЛЬДОНСА:Алонсо?! Что с тобой?!
Пластами обрушивается штукатурка. Падает — и на одной балке повисает — балкон. Распахивается окно — за окном во всю ширь встает морда колдуна Фрестона.
Вбегает Санчо.
САНЧО:Сеньора Альдонса! Что случилось? Что с ним?
АЛОНСО (шепотом):Великаны. Уже здесь… Альдонса, беги! Пошел прочь, Фрестон, я не боюсь тебя… Альдонса, беги же!!
Прибегает испуганная Фелиса.
АЛЬДОНСА:Алонсо, посмотри на меня! Ничего нет, только наш дом, все на месте, все в порядке, только я, только вот Санчо и Фелиса… Алонсо, посмотри на меня! Держи меня за руку, я тебя вытащу!
Падают все до одного портреты, расползается клочьями гобелен, но вместо смеющегося Дон Кихота за ним — полуразложившееся, искаженное гримасой лицо.