Магия торжествует
Шрифт:
Я взглянула на Ника.
— Что это за святая троица?
— Они не из нашего города, — сказал он.
Я пожала плечами.
— Пожалуйста, заходите. Ник знает, где меня найти.
— Ты кажешься обычной, — сказала женщина-рыцарь.
— Отлично.
— Я могла бы убить тебя прямо сейчас, — заявила она.
Я закатила глаза, повернулась и вышла.
* * *
Я ЗАЕХАЛА В «Новый рубеж», чтобы проверить сообщения. Когда я въехала на парковку, на пороге моего дома сидел курьер. Ей было около двенадцати, невысокая латиноамериканка, вооруженная дробовиком. Она
Я просмотрела отчет. Они сканировали дома в Серенбе. Везде синий.
Я привела Конлана, проверила сообщения, которых не было, схватила папку с делом, которую мы с Дереком собрали вчера, усадила Конлана обратно в автокресло, взяла с собой документы и поехала домой. С таким же успехом я могла бы работать и дома, и, по крайней мере, дома у меня были игрушки и знакомая обстановка, которые поддерживали меня.
Через две с половиной секунды после того, как я усадила ребенка в автокресло, сын начал кричать. Мы даже не успели выехать с парковки. Я вышла и проверила автокресло на наличие скрытых опасностей. Сиденье было в порядке. С Конланом тоже все было в порядке, несмотря на то, что он ерзал и натягивал ремень безопасности в машине. Я предложила ему сок, а он швырнул его на пол.
— Да ладно, наступило время капризулек?
Это определенно было время капризулек, сопровождавшееся причитаниями и настоящими слезами. Я поцеловала его в лоб.
— Я люблю тебя. Мы должны поехать домой. Я не могу обнять тебя прямо сейчас, но ты в безопасности.
Конлан взвизгнул. Я вернулась на водительское сиденье и поехала домой. Я не могла жаловаться. Конлан редко плакал, но время от времени у него случались капризы, обычно потому, что он устал, но не хотел засыпать. Он был младенцем, а младенцы закатывали истерики, потому что жизнь была тяжелой и несправедливой, а их желания редко принимались во внимание.
Реальный вопрос заключался в том, сколько времени ему потребуется, чтобы понять, как расстегнуться? Этот день приближался, и тогда у нас будут настоящие проблемы.
Я скучала по Кэррану. Я хотела, чтобы он вернулся домой. Все это было очень тревожно, и казалось, что часть меня пропала. Я хотела, чтобы он вернулся, и я хотела, чтобы мы все были вместе.
Примерно через пятнадцать минут езды Конлан перестал петь заунывную песню своего народа и заснул.
Кошмар Серенбе беспокоил меня. Двести человек, семьи, дети… Это было не просто убийство, это было зверство. Мне хотелось бы думать, что на это способно только что-то нечеловеческое, но вся история человечества доказывала мне обратное. Все магические сканы указывали на человеческую магию. Это было какое-то массовое человеческое жертвоприношение? Если это было так, то какого черта они вызывали с помощью этого?
Что бы это ни было, я найду это и убью. А потом я найду виновных и заставлю их пожалеть, что они не умерли вместе с этим.
Мне потребовалось примерно тридцать минут, чтобы добраться до нашего района. Наш дом стоял посреди короткой изогнутой улочки, спрятавшейся в изгибе леса, который купил мой муж и назвал «Лесом площадью в пятьсот акров». Первоначально это было началом нового обширного района, но леса оказались слишком агрессивными. Едва строительство началось, как его
Я не жаловалась. Это место было крепостью без стен, и если бы я чихнула не в ту сторону, прибежало бы около сорока загулявших убийц, вооруженных клыками, когтями и отвратительным характером. Несмотря на это, я вложила столько сил в защиту периметра, что всей Коллегии магов было бы нелегко прорваться. У меня был повторяющийся кошмар о том, как мой отец телепортируется и крадет моего сына.
Подъездная дорожка перед нашим домом была пуста. Кэррана все еще не было. Давай, дорогой. Пора возвращаться домой.
Я сунула папку и конверт под мышку и взяла на руки Конлана. Он был сонным и пристроился у меня на плече, такой теплый и вялый. Я отперла дверь, вошла внутрь и положила папку на стол.
— Вот и все, — прошептала я Конлану, нежно прижимая его к себе. — Мы дома. Мы собираемся подняться наверх и хорошенько вздремнуть.
Конлан дернулся в моих объятиях.
— Что такое?
Мой сын откинул голову назад, уставившись на дверь широко раскрытыми от ужаса глазами.
Раздался звонок в дверь.
Конлан издал низкий утробный звук. Тревога пробежала по моему позвоночнику. Младенцы не издают таких звуков.
— Ла-ад…
Мой сын ткнулся лбом мне по рту. Я почувствовала вкус крови. Он откинулся назад всем своим весом, вырвался из моих рук, приземлился на ноги и побежал к лестнице.
Что за чертовщина? Я бросилась за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как его ноги исчезают в нашей спальне на третьем этаже. Он преодолел всю лестницу примерно за секунду. Замок щелкнул, закрываясь. У двери нашей спальни была специальная дверная ручка, которая запиралась при закрытии. Чтобы открыть дверь, нужно было нажать на выключатель сверху, чего Конлан еще не понял.
Ладно. Сначала дверь, потом сын. Я вытерла рот тыльной стороной ладони, вытащила «Саррат» и открыла маленькое смотровое окошко.
Трава, клен и подъездная дорожка. Никаких монстров, плюющихся огнем. Никаких злобных убийц. Главенствовали технологии.
Я прислушалась.
Тихо.
Да уж, вероятно, там был земной осьминог-людоед, притаившийся на стене прямо над дверью в ожидании нападения.
Прошло много времени с тех пор, как мы ели жареных кальмаров. Технически, кальмар — это кальмар, а не осьминог, но пока я его жарила, кого волновали детали?
У меня не было времени возиться. Мне нужно было разобраться с этим и выяснить, почему мой сын психует. Я распахнула дверь. Лужайка перед домом была пуста. Перед дверью ждала деревянная коробка. Около двух футов в длину, фут в ширину и, возможно, восемь дюймов в глубину. Обычное необработанное дерево, вероятно, сосна. Две металлические петли с левой стороны.
Кто-то подождал, пока я вернусь домой, а затем оставил ее у моего порога. Эти кто-то были по соседству, наблюдали за нашим домом, а я не заметила, когда вернулась домой, потому что я была идиоткой. За последние восемнадцать месяцев я подрасслабилась. Неряшливо, сказал голос Ворона из моих воспоминаний. Да, я знаю.