Магия вето
Шрифт:
Правда, я не думал, что так скоро.
— Безлунный, я тут подумал… — картинно вздохнул Николай, — Ты ведь мне жизнь спас.
Я пожал плечами:
— Ну, можешь не благодарить.
— Я знаю, — довольно кивнул Плетнёв, — Это ведь огромная честь для Пустого. Ты коснулся поистине Лунного величия, когда решился на такое.
Я поджал губы. Вася во мне бурлил, как вскипающий чайник, да и самому мне было трудно себя сдерживать.
Но для моего плана Плетнёв нужен был рядом — врага необходимо держать ближе
— Оно понятно, что я ранил вывертыша. Да там и Громов наверняка почти добил его, — продолжал кивать Николай, — Но ты не подумай, я твоей заслуги не принижаю. Всем может повезти, и даже никчё… Безлунному.
— Ты что-то хотел? — стараясь говорить ровно, спросил я.
— Ну, Василий, ты же понимаешь, что я оказываю тебе честь?
Я промолчал, чувствуя, как стал дёргаться шрам на щеке. Спокойно, Вася, перетерпим.
— Знаешь, мы сегодня вечером, — тут Плетнёв оглянулся, — устраиваем одну штуку. «Мензурная дуэль» называется. Ты же слышал об этой благородной забаве?
Я честно покачал головой.
— Нет.
— Ах, ну да, куда тебе, чуш… то есть, Безлунному. Но ты можешь прийти, посмотреть на нашу мензурку, — он великодушно махнул, — Это будет в старом крыле, там вечером обычно никого нет.
— Я подумаю, — ответил я.
— Не бойся, там ещё народ будет, и Феодор, кстати. Давай, Вася, только не глупи, — широко улыбнулся Плетнёв, — Не каждому Безлунному выпадает столько внимания от великих мира сего.
Он ткнул в себя пальцем, а потом развернулся и пошёл. Где-то позади показалась вся его шайка шестёрок — они только вышли из корпуса и крутили головами, выискивая своего хозяина.
Заметили меня, нахмурились, но Плетнёв снисходительно поднял ладони, успокаивая их.
Я стоял, раздумывая над его словами. Вот же придурок, ну, толчковый пёс просто.
В академии магию против студентов применять нельзя, это я уяснил в первый же день. Но от этого дебила можно ожидать чего угодно.
Впрочем, у меня ещё есть целый день впереди, успею с Громовым поболтать. С этой мыслью я толкнул двери лазарета.
Глава 20. Довольный
Арину я застал одну в кабинете, склонившуюся над какими-то бумагами и рисунками. Рядом с ней были разложены раскрытые футляры — в одном высились пробирки с красной жидкостью, наверняка с кровью. В других угадывались какие-то порошки, камушки, стёклышки.
Соболева как раз держала лучащиеся пальцы над одной из пробирок, когда я вошёл. Свет отражался в её волосах, искрился в зеленоватых зрачках.
Целительница явно увлеклась процессом, и, судя по виду, сидела здесь уже с ночи.
В кабинете было душновато, она время от времени сдувала непослушный светлый локон, а верхняя пуговица её блузки была расстёгнута.
Я сразу же забыл, зачем пришёл. Да какая там усталость?
Ух, жжёный ты пёс! Соболева была не просто в моём вкусе… Мне кажется, она была моим личным наркотиком. Уже который раз вижу её, и каждый долбил по мозгам всё сильнее и сильнее.
Нет, Васёк, я понимаю, что ты сохнешь по той Перовской. И да, Елена вполне хороша собой… Но я думаю, что сейчас своё мнение можешь засунуть в Пробоину, Вася.
Впрочем, судя по притихшему хозяину тела, он сейчас не имел никакого мнения. Точнее, со всем был согласен.
— Ветров? — Арина Бадиевна погасила пальцы, и с лёгким удивлением посмотрела на меня, — Ты что-то хотел?
Я помнил, что у целительницы была способность если не слышать пошлые мысли, то точно чувствовать побуждения мужчин вокруг. Как она при этом не сошла с ума, я не представляю.
И если она ещё меня не выгнала, то значит, за пределы разумного я не вышел.
— Могу попросить, — я уверенно прошёл в кабинет, сел на стуле напротив, — осмотреть меня.
— По причине? — она выпрямилась, повела бровью.
Голос суховатый, отталкивающий, словно против меня выставили оборонительную батарею. А у меня, наоборот, взыграл тестостерон в крови. Зря я, что ли, насиловал себя на тренажёрной площадке?
— Вчера был инцидент в городе, — начал было я, — И там…
Она перебила меня:
— Знаю, Громов был у меня. Почему ты не зашёл?
— Думал, с утра, когда никого не будет.
Она прищурилась и вздохнула, видя меня насквозь. Плохо это, быть такой проницательной и чувствительной.
— А почему тебя смущают лишние?
Улыбка чуть тронула мои губы. Вот именно, что «лишние».
— Хотел заодно поблагодарить, Арина. За спасение, да и с Полозовым вы поругались из-за меня.
— С господином Полозовым, — поправила Соболева, — Я с ним и так часто ругаюсь, знаешь ли… Впрочем, ладно.
Целитель всё же встала, почему-то застегнула верхнюю пуговку, и обошла стол. Я наблюдал, как натягиваются на её бёдрах кремовые брюки, и на щеках у Арины появился лёгкий румянец.
Она склонилась передо мной, чтобы осмотреть, коснулась моего лица:
— Ну, синяки только, ничего страшного не ви… жу…
Мои руки перехватили нежные ладони, и я рывком посадил её себе на колени. Стул под нами скрипнул, а я едва сдержался, чтобы не крякнуть от натуги. Так-то Соболева не миниатюрная для Васька-то.
— Ветров! — Арина Бадиевна процедила сквозь зубы, грозно нахмурив брови.
Слишком грозно для настоящей злости.
Уже знакомый разряд тока свёл мне руку — Соболева вцепилась мне в ладонь и плечо. Её пальцы сияли, излучая какое-то поле, и мне казалось, что у меня мышцы руки сейчас сожмутся в точку.