Магия вето
Шрифт:
— Николас, я попробую, — вызвался тот самый пеликан, с залихвацким чубом.
— Антуан, — одобрительно сказал Плетнёв, — Я не сомневался в благородстве моих друзей.
Я даже усмехнулся. Ну, Плетнёвская шестёрка пошёл первым, ничего удивительного. Прямо концерт по заявкам от самых крутых парней на всём курсе.
Пеликан тоже облачился в скафандр, взял саблю, вошёл в круг.
Противники встали друг напротив друга в грациозные стойки, каждый на своей половине. Ноги чуть согнуты,
— БОЙ! — крикнул кто-то в толпе.
Николай резко подскочил к черте, чуть не коснувшись её ногой, и наотмашь сбил клинок Антона в сторону, а потом резко чирканул ему по груди. Пеликан едва успел отшатнуться — кажется, лезвие коснулось редких волосков у него на груди.
Тут же Антон вроде как дёрнулся атаковать, но клинок Николая в возвратном движении хлестнул по вооружённой руке. Я услышал свист и смачный шлепок. При такой скорости, да плюс встречное движение самого пеликана — это очень больно.
Антон вскрикнул, выронив оружие, и Плётнув тут же резанул ему по груди. Пеликан, схватившись за порез, пригнулся, чтоб схватить шпагу. Он сделал шаг вперёд…
И не сразу осознал, что стоит одной ногой уже на половине противника.
Плетнёв отошёл в конец своего круга, встал на прямых ногах и отсалютовал, махнув саблей возле забрала.
— А-а-а!!!
— Николас!!!
— Ты бесподобен!
Толпа взорвалась криками, по большей части с той стороны зала, где стоял Плетнёв. Я так понял, основная часть его фанатов была там.
По долгу службы я понимал, что такое — навык. У этого придурка этот навык был, и в фехтовании он явно не дурак. Ну, ясное дело, денежки водятся, и папашка ему лучших учителей в своё время нанял.
Наверняка Плетнёв не только мастерски фехтует, но ещё и на пианино играет, да крючком вяжет.
— Николас, ты так ловко победил, — донеслось от Антона.
Тот стоял на одном колене, пытаясь отдышаться после короткой драки. На груди у него красовалась длинная кровавая царапина.
Фёдор шепнул мне:
— Если сделать красивый шрам, прям глубокий и до костей, то это можно засчитать за победу.
Я кивнул, наблюдая, как Николай подал руку своему дружку:
— Антуан, мне всего лишь повезло. Но ты — настоящий Лунный.
Плетнёв снял шлем, передав его какой-то восхищённой поклоннице, красиво махнул каштановой чёлкой и отступил в толпу. Правда, подарил мне напоследок вызывающий взгляд.
Да, ну твою псину? Реально думает, я вот так брошусь играть на чужом поле по чужим правилам?
***
Дальше были ещё дуэли.
Мензурка решала практически все споры между студентами. Бить рожи где-то в спальнях или аудиториях было чревато, магистр не позволял.
А здесь, в темноте «зала испытаний», с опасными шпагами — да пожалуйста. Делайте, что хотите, только не убейте друг друга.
Проигравшему в мензурке приходилось признавать свою неправоту. А иначе Лунный вырастет, начнёт крутиться в элитных кругах, но все вокруг будут помнить о том, что он не чтит традиции.
Кто-то кого-то днём оскорбил? И вот вечером двое врагов уже стоят друг напротив друга, салютуя клинками, и через секунду срываются, чтобы решить спор жестокими ударами.
Я сразу понял разницу между Плетнёвским фехтованием и тем махачем, который устраивали парни попроще. Они лупили по шлемам и плечам, будто пытались их разрубить.
Ну да, сетка на забрале рвалась, на коже оставались зарубины, но чаще всего шлем сворачивался куда-нибудь в сторону, лишая обзора, и неудачника просто пинали ногой или затягивали себе на половину.
В углу за колонной виднелась целая куча этих сеток для забрала. Расходный материал.
— О, сейчас кому-то будет хреновастенько, — оживился Громов.
— А? — я удивлённо покосился на него, но тот уже направился к кругу.
Фёдор тоже вышел против одного из парней, который, как потом оказалось, задолжал ему сколько-то местных монет. Эти «меченки», я так понял, тот отдавать не собирался и долг не признавал.
Громов с противником встали друг напротив друга. Отсалютовали, и Фёдор слегка раскрылся, отведя вооружённую руку в сторону.
— БОЙ!
Должник купился на уловку, с криком бросился, собираясь хлестнуть по раскрытой груди. Он наверняка уже представлял себе красивый шрам, оставленный его саблей, и угрюмую физиономию Фёдора…
Но Громов вдруг просто перехватил лезвие сабли свободной рукой, а потом дёрнул противника к себе.
Тот не успел сориентироваться, сначала затормозил, в панике глядя на черту снизу. Но потом всё же успел отпустить шпагу и просто свалился на спину.
Фёдор же нагнулся, схватив парня за лодыжку, и рывком втащил к себе, сбив телом парня шар.
— Тридцать меченок гони! — рявкнул Громов через забрало проигравшему.
Здоровяк вернулся ко мне, сняв защиту. Я прекрасно видел на его ладони слабую кровавую полосу — сабля всё-таки пробила перчатку. Но если учесть размеры Федькиной лапищи, то тактика была вполне правильной.
— А как же наш герой? — послышался весёлый смех Плетнёва.
Его глаза смотрели прямо на меня.
В принципе, я ждал этого. Но было делом принципа, чтобы придурок сам вызвал Ветрова.
Ну, что ж, попробуем вашу мензурку.