Магия вето
Шрифт:
— Федя пусть полчасика не встаёт, и потом той красавице покажется.
— Это которой?
— Ну, кто у них там целитель? Соболева? — вопрос был уже адресован, кажется, нам.
Мы с Еленой кивнули.
— Чаю? — поинтересовался хозяин лавки.
— Некогда, Миша, мне пора возвращаться, — покачал головой лекарь, — Клиент ждёт.
Зубник кивнул и пошёл провожать.
В дверном проёме кабинета я заметил улыбающегося Фёдора, свесившего ноги с зубного кресла. Здоровяк махнул мне той самой рукой, которая до этого
Весь перемотан бинтами, с компрессами на голове, на одном глазу. Но даже на веках у него уже нежная розовая кожа, без пластов сгоревшей плоти. Чудеса регенерации налицо.
В этот момент у меня реально отлегло от сердца. Да, Соболева залечила мне тогда перелом, но всё равно внутри меня где-то остался стопор здравого смысла.
Просто я в нашем мире знал примерную грань увечий, за которой медицина и псионика была уже бессильна.
А ещё перед моими глазами всегда висела картинка атаки капитских крейсеров на нашу базу на спутнике Юпитера. Обгоревшие тела на авто-носилках, загружаемые в медицинские капсулы… и как на этих капсулах неизменно загоралась безжалостная красная лампочка.
Раз за разом… Очередной пострадавший, и снова красная лампочка.
Твою псину, да целители в этом мире на голову выше наших ребят. Это просто… магия какая-то! С четырьмя чакрами они творят такое, что даже не снилось нам с нашими медкапсулами, семью чакрами и бустерным имплантом на затылке.
И впервые я засомневался… Может, мы где-то ошиблись на пути освоения псионики? Может, и не стоило так вычищать энергию от этих «пагубных радикалов»?
Нет, я пару раз видел, что становилось с парнями, которые решались на эксперименты. В них вселялось «нечто», похожее на чистую ярость, и такого псионика было очень трудно убить.
Когда Фёдор рассказывал про Иных, вселяющихся в магов, у меня возникло чувство дежавю. Похожие симптомы.
— Вот они, — внутри снова появился зубник, и показал на нас.
Следом за ним вошёл полицейский.
***
Ну, этого требовалось ожидать.
Для Маловратска погоня со стрельбой и несколькими трупами, я так понял, не совсем рядовое событие.
Нам повезло, что нас опрашивал обычный полицейский, не оракул. Оказалось, Стражи Душ сейчас занимались тем, что прочёсывали какой-то другой район Маловратска, куда сбежали преступники.
Фёдор мог уже говорить спокойно, но двигаться ему нельзя было ещё полчаса минимум. Поэтому допрашивали в зубном кабинете.
— Вы его видели? — спросил полицейский, держа в руках карандаш и блокнот, где он уже записал наши имена.
— Кого? — спросили мы одновременно.
Он нахмурился, почесал карандашом бровь и им же поправил фуражку.
— «Иного», разумеется. Кто ещё мог оставить столько трупов и заставить вертуны вокруг Маловратска волноваться?
— А, так вот это что было… — вдруг сказала Елена.
— Вы —
— Да, — кивнула Перовская, — Слышащая духов.
— А, — губы опрашивающего всё же сжались в тонкую ниточку, — Духи, значит.
В который раз я подметил такую скептическую реакцию. И окончательно понял, что пробуждение у Елены действительно спорное — её магическое направление вызывало вопросы даже у самих магов.
— Да, духи, — упрямо и гордо ответила девушка.
— Как он выглядел? — полицейский продолжил.
Мы сбивчиво описали того оракула с пистолетом, как-то одновременно решив выбрать именно его на роль коварного Иного.
Хотя я не видел особого смысла в этом допросе. Зачем, если есть Стражи Душ? Теоретически, любой оракул мог прожечь мозги свидетелю, чтобы увидеть фоторобот преступника.
Впрочем, я хорошо помнил последствия «проверки» оракулов в академии. Возможно, Стражи Душ этим не злоупотребляют, иначе бы совсем скоро вся Красногория превратилась в страну овощей, пускающих слюни.
— Так, хорошо. Вы — студенты нашей академии?
— Господин Яковлев, — обиженно буркнул Фёдор, — Ну, вы же знаете!
Мы с Еленой одновременно завертели головами, бегая взглядом между ними. Они знакомы?!
— Федя, я делаю свою работу, — поморщился полицейский, — И я обязан вас допросить. Он был один, этот Иной? Как вы на него наткнулись?
Гром покосился на нас, Елена в свою очередь на меня. Как-то незаметно они увидели во мне лидера.
— Нет, — я покачал головой, — Там была какая-то потасовка в подворотне. Несколько человек дрались.
— Они стреляли?
Мои брови подпрыгнули. Хороший полицейский, и лишних вопросов не задаёт. Все бьют в точку — наверняка полгорода слышали выстрелы.
Нам пришлось кивнуть, а Фёдор потёр плечо, в которое у него до этого воткнулся арбалетный болт.
— И зачем же вы, трое юных студентов Маловратской академии, туда полезли? — последовал логичный вопрос от Яковлева.
Он замер в ожидании такого же логичного ответа.
Я как-то сразу понял, что вот именно сейчас ответ «пытался пробудиться» не прокатит. Это не взбучка от магистра академии, в интересах у которого тоже побыстрее замять конфликт.
— Интересненько было, — вздохнул Фёдор.
— Федя, ты с дыры свалился? — полицейский даже удивился.
А я подхватил:
— Так мы же были на Белом Карлике несколько дней назад. Сражались против «снежков»…
Яковлев перевёл взгляд на меня.
— А, вот как? А это не ты с Фёдором был в горах, возле спящего Жёлтого Карлика?
Мне пришлось кивнуть. В газетах об этом ещё не было, но неудивительно, что полиция знает.
— И, то есть вам, троим оболтусам, показалось… — он стал быстро что-то чиркать в блокноте, — Федя, несмотря на родство, ты же понимаешь?