Магия вооружает
Шрифт:
Я кивнула. Я была так счастлива уехать отсюда.
— Барабас, если бы ты не играл за другую команду, я бы вышла за тебя замуж.
Он усмехнулся.
— Если бы я не играл за другую команду, я бы принял твое предложение. Ты ответила им «без комментариев». Если бы все мои клиенты были такими умными, моя жизнь была бы намного легче. Намного, намного легче.
Он остановился у джипа Стаи, открыл пассажирскую дверь и осторожно погрузил меня внутрь.
— Куда мы едем?
— В офис. Он ближе, чем твоя квартира, и лучше укреплен. Дулиттл уже
— Отлично, — пробормотала я.
— Он немного на взводе. Будет весело, — пообещал Барабас и завел мотор.
Когда мы выезжали с парковки, мой желудок сделал полноценное сальто внутри.
— Ты же никому не расскажешь о том, что носил меня на руках?
— Это будет наш маленький секрет.
— Спасибо.
Глава 10
Дулиттл — очень приятный человек. На вид ему около пятидесяти, хотя он, вероятно, немного старше — оборотни живут дольше и выглядят моложе, чем большинство обычных людей. Его кожа была темной, почти иссиня-черной; серебро перемежало его короткие темные волосы; он говорил мягким голосом с успокаивающим южным акцентом; очки, которые он постоянно носил, в сочетании со слегка рассеянным взглядом делали его похожим на любезного профессора колледжа, человека, который специализировался на истории или антропологии и провел большую часть жизни в своем кабинете, полном книг. Вы почти ожидали, что он усадит вас за стол, чтобы поговорить по душам о какой-то давно забытой цивилизации, и убедит, что на самом деле четверка в вашем докладе, это не так уж и плохо.
Однако в тот момент, когда появлялась какая-то травма, какой бы незначительной она не была, Дулиттл превращался в упрямого, сварливого тирана, который обращался с вами, как с ребенком. Он служил главным медмагом Стаи. Ежедневно он сращивал сломанные кости, удалял серебро и другие посторонние предметы, зашивал раны и обычно каждую минуту бодрствования, следил за тем, чтобы оборотни Стаи продолжали дышать. И делал это со стойким упорством, которое, как известно, было так присуще его внутреннему зверю. Если и существуют какие-то законы природы, то один из них наверняка гласит, что спорить с барсуком-медоедом — пустая трата времени.
Как только я переступила порог, Дулиттл усадил меня в кресло. Он взял образец крови и осмотрел место укуса на моей ступне и более крупный рядом с плечом, который приобрел уже сливово-лиловую опухоль. Барабас рассказывал о месте преступления, а Джули и Асканио кружили на заднем плане, тихие как две мышки.
— Гадюка? — спросил Дулиттл, глядя мне в глаза.
— Похоже на то. По крайней мере, та, которую я поймал, была. Но не гремучая змея. — Барабас пожал плечами. — Клыки всего три дюйма.
— Тошнит?
— Да. — К тому же, я продолжала обильно потеть. Пот заливал мое лицо и спину, липкий и холодный, а мое сердце билось слишком усиленно. Укус на руке тоже не затянулся. Это был плохой признак. Lyc-V затягивал большинство ран за считанные минуты.
Кто-то
— Там твой любовник.
— Барабас, открой чертову дверь, — прорычал Рафаэль.
Барабас закрыл окошко:
— Ты хочешь, чтобы я впустил его?
— Думаю над этим.
Барабас снова открыл окошко.
— Она думает над этим.
— Андреа, — позвал Рафаэль. — Позволь мне зайти.
— В последний раз, когда я видел вас двоих вместе, вы были так счастливы, — сказал Барабас. — Просто из любопытства: Рафаэль, как, черт возьми, тебе удалось все испортить?
Голос Рафаэля приобрел это опасное я-нахожусь-почти-на-грани звучание:
— Напомни мне, как у тебя обстоят дела с Итаном?
— Не твоё дело, — отрезал Барабас.
— Впусти меня, и я не оторву тебе голову.
— Ты все равно этого не сделаешь, — сказал Барабас. — Мы же друзья.
— Пусть заходит, — сказала я. Если мы не впустим его, он не уйдет. Он просто будет стоять там у двери и с громкими криками обмениваться с Барабасом взаимными ругательствами. Моя голова и так трещит.
Барабас распахнул дверь, и вошел Рафаэль. Он увидел меня и побледнел.
— Только не волнуй ее, — предупредил Дулиттл.
— Даже и не думал. — Рафаэль придвинул стул и сел рядом со мной.
Доктор посветил мне в глаза фонариком, послушал биение сердца и сунул мне в руку стакан с какой-то мутной жидкостью.
— Выпей.
Я сделала крошечный глоток. На вкус было похоже будто кто-то смешал керосин со скипидаром.
— Это отвратительно.
Дулиттл внимательно посмотрел на меня через свои очки.
— А теперь, юная леди, осушите стакан до дна. Если я могу все бросить и бежать сюда, вы, по крайней мере, можете отплатить мне за мою доброту, приняв это лекарство.
Я проглотила напиток. Он обжег мне горло, и я закашлялась.
— Док, вы пытаетесь меня убить. .
— Выпей еще немного, — сказал Рафаэль.
Я ткнула в него пальцем.
— Ты слышал, что сказал медик. Не волнуй меня.
Я храбро сделала еще один глоток мерзкой жидкости, пытаясь заставить ее упасть внутрь и там и оставаться.
— Очень хорошо, — одобрил Дулиттл. — Кажется, я припоминаю, что предупреждал тебя, чтобы ты не противостояла этой змее.
— Это змея столкнулась со мной. Вернее, мне противостояла женщина со змеиными клыками.
— Если ты допьешь весь стакан, я дам тебе леденец.
Во всем этом разговоре было что-то глубоко абсурдное.
— Перестаньте относиться ко мне, как к ребенку.
— Я сделаю это, если ты возьмешь на себя ответственность за свое затруднительное положение и примешь лекарство. — Дулиттл повернулся к Барабасу. — Я так понимаю, ты не видел женщину-змею, о которой идёт речь?
Барабас покачал головой.
— В ту секунду, когда я ступил на порог, судмедэксперты накрыли ее голову.