Магия возмездия

Черкасова Екатерина

– Читай скорее, - сказала Эвелина.
– Я ведь

тоже не знаю, что там, я к этому руку не прикладывала.

Алена торжественно прочитала:

– "Скоро вы встретитесь с двумя мужчинами, которые безумно влюблены в вас".

– Конечно, ей только о любви, - ехидно прокомментировала

Эвелина.
– Может быть, теперь ты, Аня?

Анна нерешительно разломила пирожное и после паузы прочитала:

– "Потеря покажется невосполнимой, но тяжесть ее вы будете переживать недолго". Да, мне, как всегда, не везет.

Что же такого особенного я могу потерять?
– Она вздохнула и отложила пирожное в сторону.

– Твоя очередь, Виктор, - предложила Эвелина.

Голубев, прочитав предсказание, побледнел и скомкал записку.

– Папа, что там?
– спросила Алена.

– Так, ерунда всякая, не стоит придавать этому значение.

Эвелина встала из-за стола и развернула скомканный листок. Там было только одно слово: "Смерть".

Чтобы разрядить обстановку, Эвелина пригласила всех в гостиную пить кофе с ликером, а Виктора попросила зайти к ней в кабинет. Она не стала включать электрический свет и вместо этого зажгла свечи.

– Посиди здесь, я распоряжусь, чтобы кофе нам подали

сюда. Я хочу с тобой поговорить.

Выходя, Эвелина по обыкновению бросила в огонь свечей щепотку ароматического порошка.

Отдав распоряжение официантке насчет кофе, она зашла в гостиную.

– Девочки, поболтайте пока здесь. Анна, пожалуйста, не расстраивайся

из-за этих глупых предсказаний. Я не думала, что все так получится.

Но ты же понимаешь, что эти китайские пирожные на самом деле ерунда. Кстати, зайди к Виктору, он в моем кабинете, и спроси, какой ликер ему подать?

Анна поднялась с кресла:

– Конечно, Эва, хотя, по-моему, он любит "Боллз", но я обязательно спрошу.

Через минуту женщины услышали громкий отчаянный крик Анны. Они побежали в кабинет, и Эвелина рывком распахнула дверь. В полумраке, прижавшись к стене, стояла Анна и хватала ртом воздух. Глаза ее были широко раскрыты. На полу у кресла в неестественной позе скорчился Голубев. Было видно, что он мертв. Около него валялся ингалятор, которым он, видимо, не успел воспользоваться.

* * *

Похороны пришлись на рождественскую неделю. Всеобщее оживление, сверкание витрин и наряженных елок только усугубляло тяжесть потери и горе близких профессора. Алена была в растерянности. Она то бросалась звонить матери в Америку, то часами просиживала у Эвелины, бесцельно перебирая магические атрибуты на ее столе. Анна не появлялась

ни дома, ни на работе, не отвечала на телефонные звонки. Эвелина позвонила ее подруге и коллеге по работе Марине Алексеевне.

– Здравствуйте, Марина Алексеевна. Я сестра Голубева, с которым

была близка Анна. Я знаю, что вы ее ближайшая подруга, поэтому

и звоню. Дело в том, что мы не можем найти ее, и, что самое странное,

она не пришла на похороны Виктора.

– Я не хотела беспокоить ее в эти дни, была уверена, что ей

не до нас. Но это действительно очень странно. У Анны почти

нет ни родственников, ни друзей, и я не представляю, где она может быть.

– Марина! Я могу вас так называть? Давайте я сейчас к вам

приеду, и мы все обсудим.

– Да, конечно, войдете в старый двухэтажный корпус. Второй этаж налево - кабинет заведующего. Я вас жду.

Спустя сорок минут Эвелина вошла в старое здание психиатрической клиники.

В нос ей ударил застоявшийся запах лекарств и больничной

пищи, запах страдания. Эвелина поморщилась: такой разительный контраст составляла эта обитель душевнобольных с миром, в котором жила она сама. Она с трудом представляла себе в этих стенах утонченную, изысканную Анну.

Марина Алексеевна сидела за письменным столом, на котором стоял компьютер. Перед ней дымилась чашка кофе, а в пепельнице тлела недокуренная сигарета. Она приветливо улыбнулась и указала рукой на свободное кресло.

– Здравствуйте, Эвелина, я много слышала о вас от Анны и примерно так вас себе и представляла. Я очень волнуюсь! Что же могло случиться с Анной? Она обязательный, организованный человек и не могла бы не прийти на работу, никого не предупредив. Особенно меня смущает, что ее не было на похоронах Голубева.
– Марина затушила сигарету и тут же взяла другую.

– Знаете что, Марина, давайте вместе к ней съездим, - предложила

Эвелина.
– Возможно, ей плохо и нужна наша помощь.

Марина быстро собрала со стола бумаги и заперла их в большом старом

сейфе. Сняла белый халат и набрала телефонный номер:

– Любочка, это Марина Алексеевна. Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь,

что сейчас есть из антидепрессантов и седативов. Мне нужно срочно

уехать. Спасибо, жду.

Через десять минут темно-синяя "Рено-Лагуна" Эвелины выехала из ворот больницы.

Анна жила в старом доме на Садовом кольце. Женщины поднялись в дребезжащем лифте на пятый этаж. Поскольку звонок не работал, Марина постучала, а затем толкнула дверь, которая внезапно открылась. В коридоре было темно и тихо.

– Анна, ты дома?
– позвала Эвелина.

Никто не ответил. Войдя в квартиру, они увидели страшный беспорядок. Все было перевернуто вверх дном, вещи вытряхнуты из шкафов и разбросаны по комнатам, посуда разбита, диванные подушки вспороты. Книги из стеллажей грудами валялись на полу, из некоторых были вырваны страницы. Поверх книг беспорядочной смятой кучей валялись какие-то рисунки, принадлежавшие явно сумасшедшим. Посредине комнаты стоял стул, к которому липкой лентой было приклеено тело Анны. Легкий халат был изодран в клочья, под ним были видны страшные следы пыток - ожоги, порезы и кровоподтеки. На голову Анны был надет полиэтиленовый мешок, сквозь который можно было разглядеть искаженные страданием и страхом черты ее лица. Марина и Эвелина не сказали друг другу ни слова. Мертвые глаза привязанной к стулу женщины наводили на них ужас и оцепенение.