Магия возмездия
Шрифт:
Когда почти все было закончено, Марина, вдруг вспомнив о чем-то, принесла из кухни табурет и, встав на него, начала что-то искать на антресолях.
– Фу, какая тут пылища!
– Марина недовольно чихнула.
– Послушай, ты не видела такой большой коричневый конверт? Уверена, что я положила его именно сюда. Сима, ты меня слушаешь? Ты здесь ничего не брала?
– Ну почему, когда ты что-нибудь теряешь, всегда виновата я?
Не брала я твой конверт, не брала!
– возмутилась Сима.
– А что за ценная вещь была там?
– Вещи Анны.
– Захлопнув дверцы, Марина слезла
с табурета и устало села на него.
– После ее смерти я взяла
– Да никому. Скорее всего ты просто забыла, куда
их засунула.
– Ну я же не слабоумная!
– разозлилась Марина.
Я никогда ничего не забываю.
– Ну, мамочка, кому как не тебе лучше других известно,
что рано или поздно все случается в первый раз, - не удержалась от колкости Сима.
– Ну ладно, заканчивай. Пойдем обедать.
На кухне Марина быстро нарезала крупными ломтиками огурцы,
помидоры, лук, сбрызнула их маслом. Пока она готовила салат, на сковороде шипело мясо. "Только бы не пережарить", - думала Марина, поминутно поворачиваясь к плите. Нельзя сказать, чтобы Марина была очень умелой кулинаркой, но некоторые блюда удавались ей на славу. Сегодня утром она, специально встав пораньше, сходила на рынок и купила яркие красные помидоры, покрытые капельками воды маленькие пупырчатые огурчики и большой пучок ароматной зелени. В мясном ряду она выбрала кусок нежно-розовой с прожилками сахарно-белого жира свиной шейки. Напоследок она купила торт "Вацлавский", так любимый ее девочкой. Марина надеялась хоть чем-то ее побаловать.
Зайдя на кухню, Сима не удержалась от возгласа:
– Ой, мамуля, ты у меня все-таки отменная хозяйка!
Марина понимала, что Сима льстит ей, но все равно было приятно.
– А теперь сюрприз!
– Мать вытащила из холодильника большую белую коробку.
– Твой любимый, "Вацлавский".
Симка вяло ковырялась в торте - аппетита не было совершенно, но не хотелось обижать мать, - чувствуя, что в душе поселилась какая-то тревога. С одной стороны, теперь уже не приходилось ни о чем беспокоиться: Алена улетела в Америку вместе с матерью, которая все-таки приехала за ней в Москву, Инка со Снегиревым переживали бурный роман, а в ее собственном доме воцарилось непродолжительное перемирие после очередного скандала.
Однако Сима не испытывала никакого удовлетворения. Лето
кончалось, а ее так и не отпустили в отпуск. А если бы даже и отпустили,
она все равно бы не знала, где его провести. Ее первое дело, за которое
она так билась, наконец закончено. Убийцей оказался Станислав. Выяснилось,
что еще в детстве у него стали проявляться садистские наклонности.
Но Сима чувствовала - что-то осталось за кадром, какой-то второй план. Не все звенья в этой цепочке сошлись, и ее это мучило. Непонятно, с какой целью лгала Эвелина насчет своего родства с Голубевыми. Но мало ли зачем ей это было нужно - догадки к делу не подошьешь. Эвелина очень хорошо знала Алениного отчима и была с ним как-то связана, но что из этого следовало - непонятно. Все эти размышления оставляли у Симы ощущение, что за всеми этими фактами что-то стоит, что-то объединяет их и может помочь ответить на все вопросы. Но дело было закончено и передано в суд.
Неожиданно раздался пронзительный телефонный звонок.
– Я подойду, - сказала Марина Алексеевна.
Это тебя, - добавила она через секунду.
–
Сима удивленно подняла брови и взяла трубку.
– Отдыхаешь?
– вместо приветствия, как обычно
ехидно, поинтересовался он.
– Ну.
– Хочешь хорошую новость?
– Давай, - вяло согласилась Симка, чувствуя,
что ничего хорошего от Снегирева ждать не приходится.
– Может, сама догадаешься?
– продолжал изгаляться он.
– Неужели вы с Соколовской решили наконец узаконить свои отношения?
чувствуя некоторое удовольствие от собственной язвительности, полюбопытствовала
Серафима.
Володька смущенно засопел, а потом огрызнулся:
– Не волнуйся, если что - на свадьбу пригласить не забудем.
Но ты на ней потусоваться не спеши, поскольку впереди у тебя большая работа.
– Какая?
– обрадовалась Симка.
Ей казалось, что она уже засиделась без дела и попросту изводит себя всяческими сомнениями и угрызениями совести. По опыту она знала, что лучшего средства от меланхолии, чем работа, вовек не найти.
– Поздравляю вас, Серафима Григорьевна, - неожиданно официальным тоном заявил Володька.
– С чем?
– поинтересовалась она.
– Вам поручается новое дело об убийстве...
ГЛАВА 22
Фиджи, 1999 год
Утром за Мохаммедом прилетел вертолет. Эвелина стояла у открытого окна, глядя, как темная точка вертолета уменьшается, а затем и вовсе исчезает. Ей было тоскливо и одиноко. Единственное, что она понимала, - ей необходимо найти те самые карты урановых месторождений. От этого зависела ее жизнь. Мохаммед не врал - они оба в смертельной опасности.
Но что же делать, что делать? Виктор, Анна, они умерли.
Умерли из-за нее... И из-за этих чертовых карт. Сначала все казалось таким легким, таким простым. Что же делать теперь, она просто не знала. Полдня Эвелина бродила по спальне, непричесанная и неодетая. Служанка-полинезийка приготовила ей завтрак, но Эвелина отказалась. Ей казалось, что жизнь кончилась и что она умрет здесь, на этом затерянном крошечном островке в Тихом океане. Несколько раз она снимала трубку спутникового телефона, но тут же бросала ее. Звонить было некому. Эвелина раскинула колоду Таро, с которой никогда не расставалась. Но выпала белая карта - знак того, что будущее закрыто для прочтения и что предпочтительно прекратить гадание. Но Эвелина упрямо повторила расклад. Опять выпала та же карта, которая к тому же могла предвещать смерть. Эвелина убрала карты и попыталась расслабиться. Она была слишком взвинчена, чтобы заниматься гаданием. Это требовало не замутненного эмоциями состояния, чистоты ауры и бесстрастности. Эвелина достала хрустальный шар и зажгла свечи. Она долго вглядывалась в его поверхность, но, кроме размытого темного облачка в центре, ничего не увидела. Она пальцами погасила огонь свечи, не ощущая при этом боли. "Думай, Эвелина, думай", - внушала она себе, лежа на разобранной постели. Тем более она знала,
что на раздумья у нее было очень мало времени.
После обеда начался настоящий тропический ливень. Потоки
воды шумно стекали с покатой крыши, а небо и океан стали свинцово-серыми. Ветер трепал верхушки кокосовых пальм, и те время от времени роняли тяжелые орехи; звук прибоя стал угрожающим. Эвелина поняла, почему герои Джека Лондона в этом тропическом раю либо спивались, либо сводили счеты с жизнью. Но эти размышления не привели ее в отчаяние, а, напротив, встряхнули ее. Приняв душ, расчесав мокрые волосы, Эвелина оделась и спустилась вниз.