Магнолия Паркс
Шрифт:
— Она заставила тебя страдать, — говорит мне Том.
Я мрачно размышляю над этим.
— Не знаю. Я никогда не могу понять, мы танцуем в горящей комнате или по очереди тащим друг друга без сознания на гору.
Том фыркает и смотрит на меня, как на сумасшедшего.
— Если честно, чувак, и то и то немного дерьмово...
— Ага, — признаю, наблюдая за ней. — Хотя один из вариантов завершается довольно приятным видом...
Том наблюдает за мной слишком пристально. Какой глубокий у него взгляд, будто видит насквозь. Видимо, это из-за
Он просто пялился, почти хмурясь, но не на меня.
— Между вами двумя что-то иначе, — качает он головою. — Это странно.
Да. Знаю. Все, что могу дать ему в ответ, — кивок и пожимание плечами.
Том следит за ней взглядом, прищурив глаза.
— Думаешь, она делает это с каждым?
— Делает что?
Он пожимает плечами.
— Заставляет их чувствовать себя так, будто они... Не знаю... солнце?
Мне жаль его. Том еще новенький. Ему странно видеть других мужчин вокруг Паркс, которые даже не осознают, что находятся в центре внимания всей комнаты.
Она — маленький луч света, даже когда ведет себя как настоящая мерзавка.
— Эта связь между вами почти пугает, — возвращает свой взгляд ко мне.
Я фыркаю.
— Только почти?
— Ага, — говорит. — Всей истории не знаю, а я отказываюсь пугаться того, что до конца не понимаю, — несколько раз киваю. Справедливо. — Но эта химия между вам, — Том бросает мне взгляд, и я начинаю задумываться, почему он всё ещё здесь.
Забудьте все метафоры о якорях и искрах: мы с Паркс в каждой из них, и ни в одной одновременно. Это предначертано звездами.
— Это слишком, — говорит Том и кивает.
— Ну, не такая она страшная, чтобы отпугнуть тебя, — подвожу на него взгляд.
— Да, — он делает паузу. — Это как огонь и порох у Шекспира. Ваша химия делает вас теми, кто вы есть — не спорю, чувак. Она неповторима, — пауза. — Но, возможно, именно это вас и погубит.
Чёрт, я ненавижу его слова, ведь это не угрозы.
Он не ведет себя как высокомерный мудак, а просто рассуждает вслух. Сидит там, рассуждает весь такой мудрый, и я чертовски ненавижу его, потому что иногда беспокоюсь, что, возможно, он прав.
— Эй, — Том толкает меня локтем. — Мы просто дразнили тебя тогда…
Я сжимаю губы и киваю.
— Догадался, когда ты привез ее ко мне после того дерьма с Харли...
Том качает головой.
— Нет, тогда она мне уже нравилась, просто не я ей был нужен, — он пожимает плечами. — А ты.
— Какого черта? — нахмуриваюсь я. — Какой ты раздражающий, — что-то чувствует к Магнолии, и все равно везёт ко мне, потому что в этом нуждается она. — Как ты можешь быть таким чертовски спокойным, дружище?
Том фыркает.
— Я не спокоен, — он бросает на меня взгляд на секунду, а потом снова отворачивается. — Я видел, как ты сделал ей больно в том клубе, подумал, что смогу помочь ей уравнять шансы. Но теперь, думаю, я немного влюблён в неё.
Киваю,
— Она имеет влияние на людей.
— Я знаю, — говорит он серьёзно. — Прости.
Я смотрю на него.
— За что?
— Ты мне нравишься, чувак, — хлопает меня по спине. — Но если у меня есть шанс, я его использую.
Бросаю ему размеренный взгляд.
— То же самое, дружище.
Том кивает и смотрит на меня немного нервно.
— Она не знает.
Я выпиваю свой Негрони.
— О чём?
— О том, что я люблю её.
— А... — киваю.
Я закрываю рот на замок и прячу ключ в его карман. Он снова похлопывает меня по спине.
— Молодец, — тогда подает мне мой напиток и подносит кверху свой.
— Пусть победит лучший.
Я смеюсь и качаю головой.
— Нет, друг, к черту пилота. Я голосую за очевидно худшего, он все постоянно портит, но имеет золотое сердце.
Том смеется, и я тоже.
Хотя это немного грустно, потому что мы оба знаем, что это правда.
50. МАГНОЛИЯ
Сегодня Джулиану Хэйтсу исполняется тридцать лет. Мы с ребятами приглашены. Би Джей думает, что берет меня с собой, он не знает, что Джулиан сам прислал мне приглашение.
Я замечаю Дэйзи Хэйтс, прежде чем вижу ее брата. Она сидит на коленях у Кристиана. Я машу им обоим. Кристиан особо не реагирует, на его лице появляется странное выражение, и я не понимаю, в чём дело. Дэйзи поднимает одну руку и неохотно машет в ответ.
Изо всех сил стараюсь не надумывать себе причину такого прохладного приветствия и ищу успокоения в другом, например, в руке Би Джея, которую беру в свою. Он подносит ее к губам и целует, даже не задумываясь.
— Баллентайн, — радуется Джулиан и, держа по напитку в каждой руке, подходит к нам. Он быстро осушает один и протягивает мне другой, после чего поднимает Би Джея и трясёт его, как бы по-дружески.
— С днем рождения! — Джона берёт его за плечи, а Джулиан хлопает его по щекам.
Джулиан, вероятно, был бы ещё одним лучшим другом Джоны, что делает этот момент особенно напряжённым, когда его глаза встречаются с моими через плечо Джоны.
Он впивается в своей бомбер из смеси шерсти и с аппликацией от Amiri и, окинув меня взглядом с головы до ног, самодовольно улыбается: — Магнолия.
— Джулс, — киваю с таким же выражением лица.
И этот тон, полон знакомой непринуждённости, звучит странно для ребят. Би Джей смотрит на меня, нахмурившись с беспокойством.