Магнолия

Шатилов Валентин

В библиотеке тоже был полный разгром: стеллажи повалены, книги раскиданы, растерзаны, вырваны из обложек. А у окна, прямо на бумажной груде, лежит Доктор.

– Доктор! – восторженно вскричала Магнолия, бросаясь напрямик, через книжные завалы.

Доктор встрепенулся, повернул голову в ее сторону и даже, возможно, улыбнулся – глазами. Улыбнуться ртом он не мог – губы и щеки были залеплены лейкопластырем.

– Доктор…

Он лежал связанный, пуговицы на его поношенном сером пиджаке были вырваны, руки заломлены за спину.

– Доктор… –

растерянно повторила Магнолия и попыталась отодрать пластырь.

Доктор сдавленно замычал. Лейкопластырь отдирался прямо с кожей, с кровью. Несмотря на все попытки быть осторожной, она все-таки сделала ему больно.

Мир поплыл у Магнолии перед глазами – это зрачки заволокло слезами. Она вынуждена была на секунду остановиться – растереть эти слезинки, выдавить их из глаз.

Наконец целый пласт в несколько слоев кое-как отсоединился от верхней губы Доктора. Она отогнула его вниз и обнаружила, что полуоткрытый рот Доктора забит то ли ватой, то ли тряпкой– уже мокрой от слюны. Поспешно вынимая расползающиеся в пальцах клочья, она чувствовала, что Доктор пытается ей помочь, толкая этот мерзкий кляп изнутри языком. И когда почти все было вытащено, то первые, еще трудно разбираемые слова Доктора были:

– Что у тебя с руками?

«А ведь он, – подумала Магнолия о Викторе, – сколько говорил со мной, а даже внимания на мои руки не обратил». И удивилась. И слегка обиделась. И сказала Доктору с улыбкой:

– Да ничего, ерунда!

Тогда Доктор отвел наконец глаза от ее рук и вымолвил заплетающимся языком, все еще шепелявя:

– Скорее… помоги им…

И потыкал подбородком в боковой угол библиотеки, закрытый единственным уцелевшим стеллажом.

Кому помочь? Там никого не было – Магнолия же чувствовала.

Но Доктор торопил сквозь заворачивающийся опять лейкопластырь:

– Скорее, девочка моя, скорее…

Магнолия пожала плечами, прошла в угол, заглянула за стеллаж. Сначала ей показалось, что там и правда никого нет. Но потом она увидела – и взвизгнула от неожиданности.

Прямо под ногами, темными мешковатыми грудами, лежали два человеческих тела в пятнистой военной форме. Солдаты. Глаза обоих были открыты и смотрели вверх. Солдаты были мертвы.

Они были мертвы? Замерев, прислушавшись, Магнолия почувствовала совсем слабенький, едва уловимый запах жизни.

– Эй! – окликнула она их.

– Ну? – донеслось приглушенно со стороны Доктора.

– Тут солдаты! – сообщила Магнолия, не оборачиваясь, и окликнула их погромче:

– Э-эй!

Ответа, конечно, не было.

Доктор говорил что-то трудно разбираемое со своего места. Магнолия решилась – протянула руку и толкнула ближайшего солдата пальцем в плечо.

Как туго натянутая ткань порвалась – раздался треск, руку тряхнуло, будто от удара током.

– О-ей! – вскрикнула Магнолия, отскакивая.

А солдат начал жить, зашевелился. Лениво заскреб каблуком левой ноги по доскам пола, по кистям рук

его пробежала мелкая дрожь, пальцы скрючились, да так и остались.

– Ыгы-ы… – вырвался хриплый неприятный звук из приоткрывшегося рта. А глаза продолжали все так же неподвижно смотреть вверх.

Магнолия отступила еще дальше, со страхом ожидая продолжения.

Продолжение было неожиданным. Пятнистая ткань штанов солдата в районе паха быстро потемнела, и оттуда по ложбинке пола между досками потянулась лужица мочи.

Магнолия отшатнулась, обернулась, жалобно позвала:

– Доктор, Доктор!

– Живы? – едва различимо произнес Доктор, изгибаясь в своих веревках, чтобы увидеть хоть что-нибудь.

– Да, живы вроде… – Магнолия попятилась к Доктору. – Но они так странно себя ведут. Я до одного дотронулась – он не встает, дергается и смотрит вверх…

Об остальном Магнолии сказать было неловко, и она смолкла. Осторожно отвернула лейкопластырь с губ Доктора.

– Значит, все-таки поздно, – пробормотал Доктор. Слизнул кровь с верхней губы. Скривился. – Предупреждал же я его… А второй как?

Магнолия призналась, что до второго не дотронулась.

– Ну что ж ты, девочка моя, – забеспокоился Доктор. – Ну-ка, развяжи меня побыстрее.

Магнолия с готовностью схватилась за узлы, поднатужилась, потянула, выворачивая пальцы, надломила ноготь – но узлы не поддались.

– Ладно, – решил Доктор. – Иди туда, может, хоть со вторым все нормально…

Она – почему-то на цыпочках, стараясь не шуметь, – вернулась в закуток. Преодолевая дурноту, дотронулась пальчиком до второго лежащего – результат был тот же. Бабахнул разряд, человек в пятнистой форме задышал, но не встал и вообще осмысленных движений не произвел.

– Нет, он тоже… – отрицательно замотала Магнолия головой, выглядывая из-за шкафа. Доктор устало вздохнул:

– Ну ясно.

И с неожиданной яростью добавил:

– Поделом сволочам! Это им за все.

Магнолия даже замерла в страхе. Таким она Доктора еще не видела. Неужели и он бывает злым?

– Ладно, – сказал Доктор, прикрывая глаза. – Ладно… Вон там, детка, стекло разбитое. От книжного шкафа. Будь добра, возьми его, разрежь эту чертову веревку.

Он указал подбородком и грузно перевалился на бок, выставляя связанные руки, чтоб ей было удобнее резать.

– Ты предупреждал? Кого? – спросила Магнолия, осматриваясь в поисках стекла.

? Да Виктора нашего.

? Виктор и сюда приходил?

– Приходил, приходил. Поговорили.

– Он меня искал? – Магнолия наклонилась, вытащила длинный осколок стекла из-под синей книжной обложки. Книги в обложке не было.

– Нет, девочка моя. Он меня искал, – вздохнул Доктор. – Его хозяин почему то решил, что раз я вас всех спас в свое время, то теперь соглашусь участвовать в его людоедских играх. Н-да… А вот ты, девочка моя, почему не с ними? Виктор вроде говорил, что всех вас они там собрали…