Магония
Шрифт:
Жёлтая птица смотрит на меня блестящими как гагат глазами.
«ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!»
Но я никого не предавала.
Швыряю его в воздух, и Милект зависает, вне себя от удивления и ярости.
Кару всегда был здесь. Я слышала обрывки его песни. Он пришёл петь со мной.
Он остался ради меня.
«Она утопит землю! – кричит Кару. – Перебьёт всех. Уничтожит мир. Затопит поля и деревья».
И клюёт меня в руку,
Свилкен вылетает из груди Дэя и кидается на Кару. Зэл целится в него же из лука, хочет застрелить.
Смотрю на Джейсона, на его крохотную фигурку на фоне льда. Слышу его вопли, его голос, и знаю, что именно он кричит. Знаю число. Оно бесконечно.
Как {(( ))}. Она тоже бесконечна.
Я знаю себя.
И знаю, что надо делать.
Снова открываю дверцу в груди и кладу внутрь кольцо Кару.
Милект издаёт жуткий вопль, содрогается и падает на палубу у моих ног.
Я сливаюсь с Кару.
Сердцептица.
Я пою.
Порознь, но вместе. По доброй воле, его и моей. Мы выбрали друг друга.
Земля трясётся, все меняется. Кару смотрит на меня, а я на него.
Вместе мы сильнее всего на свете. Яростнее кого угодно. Он – земля и Магония разом, и я тоже.
Кару взмывает в воздух, большие жёлтые глаза сияют, крылья распахнуты. Он поднимается и зависает в ветре надо мной. Открывает клюв, кричит, и небо вокруг нас сдвигается. Я присоединяюсь к песне, и наши голоса сплетаются воедино.
Всё небо отвечает. С Милектом и даже Дэем такого не было. Мы с Кару едины. Его голос вылетает из моего горла, а мой из его.
Мы поём волны уверенности. Звёзды сияют на небе и арками ниспадают с обеих сторон. Мой голос становится сильнее, голос Кару тоже. Пронзительный сонар, он всё звучит, и звучит, и звучит.
Мир на грани затопления. Я сделала это ради Зэл. Я исправлю это ради себя.
Вода подступает к хранилищу, и Кару поёт моим голосом, меняя всё обратно, помогая мне обрести себя, чтобы я сумела исполнить свою песню.
Мы распеваем потоп. Превращаем воду обратно в камень.
– Вверх! Поднимайте корабль! – командует Зэл нашим ростре, но они её не слушают.
Вижу Джик, её ярко-синие перья и получеловеческое лицо. Она сидит высоко, где может совмещать обе формы. Джик подчирикивает нам, и цепи спадают с её лодыжек. Это её собственная песня, и она разрушает некое заклятье, лежащее на команде, уничтожающее что-то.
«Некоторые действуют изнутри».
Вижу рядом с ней Ведду. Ведда, та самая, что всегда была предана Зэл, сидит на мачте, расправив крылья. Её цепи тоже расплетаются и, сверкая, падают на палубу.
Смотрю на мышепарус. Он сложил крылья в знак солидарности. Не станет поднимать Зэл. Не станет её спасать.
Мы восстанавливаем землю.
Минуту
Крюк с эпифитами сейчас всего в нескольких метрах от поверхности. Что, если я дам Зэл растения? Это исправит давнюю вражду между землей и Магонией?
Но наша с Кару песня неконтролируема. Земля закрывается, и не успеваю я опомниться, как она смыкается над растениями, заключает в камень всё – воздушные травы и несколько метров веревки «Амины Пеннарум».
Теперь канат торчит из тверди Шпицбергена. Ворот больше не поднимает добычу, а тянет судно к острову.
Корабль сильно кренится. Команда кричит и падает. Испуганная песня Дэя обрывается, и он скользит по палубе. Судно раскачивается, дёргается и падает. Команда пытается обрезать верёвку, но уже слишком поздно. Я вцепляюсь в поручни, но не боюсь.
Наша с Кару песня такая сильная, что, если придётся, я смогу взлететь. Мне не нужно проверять, я просто это знаю.
Я делаю то, что в глубине души всегда хотела. На нашем корабле больше нет рабов. Ростре освободились сами, но мышепарус по-прежнему прикован.
Я использую нашу песню и разрываю путы, выпускаю его. Он поёт мне высокую ноту, «светлячок», и улетает, расправив крылья по ветру.
Наши ростре полностью трансформируются, и небо внезапно полно птиц. Ведда, снова сова, поражает своим размахом крыльев. Ярко-синяя Джик взмывает высоко в небо. Колибри. Орлица.
Я выпускаю на свободу кэнвров, и небо раскрашивают золотые прожилки: все родственники и ученики Милекта разлетаются от корабля точно лучики солнца.
«Лети», – верещат они.
Магонийцы падают с небес в море, задыхаются, дрожат, некоторые тонут.
Мы несёмся вниз, и наконец с плеском и ударом, похожим на землетрясение, «Амина Пеннарум» падает в океан. Настоящий океан, а не тот, по которому мы плавали. Мы садимся на мель у Шпицбергена.
Глава 28
{Аза}
Буквально через секунду после столкновения я уже снова на ногах. Вокруг трещит дерево. Магонийцы кричат и задыхаются в тяжёлом земном воздухе. Я даже не смотрю в их сторону.
Мне надо добраться до Джейсона.
Перепрыгиваю через поручни, приземляюсь на камень и делаю глоток из бутылки.
Зэл бросается следом и встаёт передо мной – разъярённая мать, воин, капитан. Но тут, внизу, она слабее меня. Я привыкла к земле. Я знаю, как по ней ходить. Знаю, как выжить в экстремальных условиях.
Ставки изменились. Я больше не та хрупкая и напуганная девочка, что взошла на борт «Амины Пеннарум».
Зэл пытается выхватить у меня бутылку, но я отталкиваю свою горе-мать, и она падает назад.