Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
Тит Эндор рассмеялся. Отражение в зеркале – тоже. Его преследовало множество призраков, из которых громадная хищная рептилия была далеко не самым страшным.
Инквизитор должен рационально относиться к подобным вещам.
Он в очередной раз задумался, куда мог деться Либструм.
Зуб тяжким грузом свисал с шеи.
Тит Эндор дал взятку, чтобы его пустили в Театрикалу днем. Он бродил по галереям верхнего уровня, разыскивая дверь в четыреста тридцать пятую ложу. Но такой не было. На полу в коридоре лежала красная ковровая дорожка, а стены оказались оклеены алыми обоями, отчего
Либструм так и не вернулся, а головная боль все усиливалась. Эндор отправил с курьером возмущенный отчет в ордо. Затем, сидя в своем жилище со стаканом джойлика в руке, он перелистывал блокноты, пытаясь отыскать хоть какую-то закономерность.
Ложа четыреста тридцать пять. Гонрад Малико. Блики на театральном бинокле в тенях. Девушка. Та девушка, стройная танцовщица.
Время от времени он думал о Грегоре. Эндор всегда отличался умом, красотой, хитростью и жаждой славы. Грегор же был трудолюбив, прилежен, флегматичен и надежен.
– Где же ты сейчас, старый друг? – спросил Тит у пустой комнаты, – Я всегда был любимчиком Хапшанта, и посмотри, что стало с моей карьерой. А чем же занимался ты?
Тот неприятный случай все еще беспокоил Эндора. Тогда он оказался в сложном, чертовски сложном положении. Несколько его предыдущих дел отправились на пересмотр. Подробности исказились, и – исключительно из-за узколобости отдельных личностей и по политическим соображениям – возникли определенные подозрения. В конце концов, у него просто не осталось выбора. Когда люди из Ордо Маллеус предложили перейти к ним, пришлось согласиться. Они сказали, что Грегор занимается какими-то недобрыми делами и что если Эндор поможет вернуть старого друга на путь истинный, то пересмотр дел отменят. Тит не шпионил. Он просто присматривал за старым товарищем. Так уж сложились обстоятельства.
Он отправился на следующее представление в Театрикалу, а потом в клуб, где смешался с группой флотских офицеров, проводящих отпуск на поверхности планеты, и увязался с ними в бар с танцзалом на соседней улице. Численность женщин в этом заведении противоречила статистике. И с этими женщинами можно было потанцевать.
Местный танец назывался зендов, и в нем поровну сочетались формальные и эротические элементы. Эндору рассказывали, что зендов обязан своим появлением дисбалансу между мужчинами и женщинами. Он возник в среде бедняков и быстро стал популярен в борделях. Зендов позволял провести пять-десять минут в тесном контакте с женщиной. Клубы для зендова были самыми популярными из дешевых заведений Кароскуры.
Эндор успел выпить несколько порций местного алкоголя, когда заметил ее – ту девушку, стройную танцовщицу. Она стояла у барной стойки, облицованной зеркальными панелями, курила палочку лхо и рассматривала свою танцевальную карту. Он не сразу узнал ее без снежно-белой пудры на лице и сценического костюма, который заменяли золотистое платье, накидка и леопардовая шляпка-клош. Но осанка и поворот головы не оставляли сомнений – это
Эндор представился и предложил угостить ее выпивкой. Она окинула его отсутствующим взглядом и переспросила, как его зовут. У нее был очень выраженный акцент.
– Тит, – сказал он.
Девушка записала его в карту.
– Пятая мелодия с этого момента – ваша, мастер Тит, – произнесла она, а потом добавила: – Амасек со льдом.
Затем девушка покинула его и отправилась в объятия какого-то офицера, чья очередь для танца наконец подошла.
Поначалу Эндора это ошеломило, но вскоре он понял принцип работы заведения. Большинство женщин в этом баре были танцовщицами из Театрикалы. Они подрабатывали в клубах для зендова, старательно извлекая выгоду из дефицита слабого пола на Кароскуре. Неудивительно, что эти клубы были так популярны и хорошо платили девушкам за вечернюю работу. Они притягивали мужчин, жаждущих пятиминутного контакта с женщиной настолько, чтобы ждать своей очереди всю ночь и, конечно, покупать себе при этом изрядное количество выпивки.
Когда пришел черед, танцовщица нашла Эндора у барной стойки.
– Мастер Тит?
– Как вас зовут? – спросил он, пока они шли на площадку для танцев.
Похоже, ее удивил этот вопрос.
– Мира.
Зазвучала музыка. Эндор внимательно следил за танцорами и запоминал шаги. Его мозг был способен на такие вещи. Он крепко прижал девушку к себе, и они закружились рядом с такими же танцующими парами. Над их головами вращались мерцающие сферы, окрашивая все вокруг вихрем крохотных бликов, похожих на снежинки.
Он чувствовал жар, исходящий от ее упругого тела. Чувствовал, как перекатываются под кожей твердые, напряженные мышцы, – девушка, несмотря на свою миниатюрность, оказалась очень сильной. Исходящий от нее аромат одеколона не мог перебить запахи спешно смытой балетной пудры и пота. Все эти ощущения опьяняли Тита.
Она пришла сюда прямо из Театрикалы и, вероятно, спешно переодевалась в гримерке.
Прижавшись плотнее, Эндор заметил старый шрам у нее на затылке, прямо под линией волос.
Музыка стихла.
– Спасибо, Мира, – он поклонился. – Ваш амасек ждет на барной стойке.
– У меня сегодня полная карта. Я подойду позже.
Эндор не скрывал разочарования.
– Где вы научились танцевать? – спросила она.
– Здесь. Сегодня.
– Не люблю лгунов, – нахмурилась Мира. – Нельзя выучить зендов за вечер.
– Я не лгу. Я смотрел и запоминал.
Она сощурила глаза. Холодные глаза на холодном лице.
– Вы не очень хорошо танцуете, – сказала танцовщица, – но знаете движения. Но слишком зажаты. Плечи не расслабляются.
– Я запомню, – Эндор снова поклонился. – Возможно, вы сумели бы объяснить мне мои ошибки на практике?
– Извините, в моей карте больше нет места.
– Совсем нет, даже на самый поздний вечер?
Музыка снова заиграла. Ждавший Миру офицер флота уже весь раскраснелся от злости и нетерпения.
– Амасек, – сказала она. – Может, поздно вечером.
В клубах для зендова «поздно вечером» означало «на рассвете». Бесконечные партнеры заставляли девушек танцевать до полного изнеможения. Пробираясь из бара в сторону уборной, Эндор заметил нескольких танцовщиц, куривших палочки лхо. Они сняли туфли и аккуратно разминали стертые до крови пятки и опухшие пальцы.