Махабхарата: Ревизия смыслов
Шрифт:
«Бог сказал:
Всякий раз, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, о достойнейший, я воссоздаю сам себя. Когда в этом мире появляются страшные ракшасы и (злобные) дайтьи, приверженные насилию, те, с которыми не в силах расправиться могущественнейшие из богов, тогда в человеческом облике я рождаюсь в (одной) из благочестивых семей и всех усмиряю. Я созидаю богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и весь неживой мир, я же и уничтожаю (их) тайною силою. Когда наступает время действовать, я выбираю форму (для воплощения) и, приняв человеческий облик, приступаю к созиданию, чтоб (возродить) узы закона...».
Скромно и со вкусом сказано ясно для всех: миссию Спасителя мира я оставляю для себя. С одной стороны ракшасы и дайтьи, носители зла, появляются сами по себе, с другой
Рассмотрим такой редкий случай, когда в роли знатока дхармы выступает шудра. Этот пример характерен еще и тем, что его учеником выступает брахман, а притчу излагает Маркандея.
Брахман Каушика находит своего будущего учителя на рынке среди торговцев мясом. Он представляется вначале охотником, потом шудрой, но имени своего так и не называет. По ходу изложения притчи Маркандея называет его Дхармавьядхой. Брахман Каушика спрашивает его, почему он занимается таким ремеслом? Вот какой ответ дает человек, торгующий мясом на рынке.
Араньякапарва. Глава 198. Шлоки 19 — 30, 57 — 62.
«Охотник сказал:
Это занятие нашего рода, идущее от отцов и дедов. Не осуждай меня, о дваждырожденный: я соблюдаю свою дхарму...Я говорю только правду и не вынашиваю зла, одаряю (брахманов) чем могу, а себе оставляю то, что остается после подношений богам, гостям и слугам... Земледелие, скотоводство и торговля — вот чем живет этот мир. Наука политики и три Веды — на этом стоит мир. Шудра предназначен для ремесла, вайшья — для земледелия, кшатрий — для битвы, а извечный удел брахмана — это обет воздержания, подвижничество, заклинания и истина. Там, где царь правит согласно дхарме, подданные заняты своими делами, а тех, которые отступают от своего долга, (царь) возвращает к нему снова. Подданные должны всегда испытывать страх перед царями: ведь властители губят того, кто отступает от своего долга, подобно тому как охотник (убивает) стрелами антилопу. Здесь у Джанаки, о мудрец-брахман, не найдешь отступника. Каждая из четырех варн занята своим делом, о высочайший из дваждырожденных! Царь Джанака накажет неправого, будь он даже его сыном, но никогда не причинит ущерба праведнику. Царь, окружив себя надежными соглядатаями, на все взирает с высоты дхармы...
Принесение жертв, раздача даров, покаяние, (изучение) Вед и (верность) истине — вот пять очистительных средств, которые всегда к услугам благочестивых, о лучший из дваждырожденных! Дхарма — в подавлении страсти и гнева, гордыни, соблазна и лживости; в этом счастье достойных, поддерживаемых достойными же. Те, кто живут принесением жертв и чтением Вед, не знают греха...».
Излагая беседу брахмана Каушики и шудры, Маркандея, не будучи очевидцем этой встречи, несомненно, многое что изменяет и добавляет. Он не объективный независимый свидетель этой беседы, а заинтересованный в конечном результате рассказчик: пандавы должны усвоить ряд уроков и сделать определенные выводы. Так в чем же суть откровений охотника-шудры? Каковы его уроки? На кого он охотится? Каков скрытый смысл его речей, которые должны усвоить пандавы?
Дхарма, по мнению охотника, в умении управлять собой, праведном поведении в рамках своей дхармы. Временами его слова вызывают ассоциацию со второй лекцией Ханумана. Охотник словно ведет скрытую полемику с Хануманом, иногда уточняет многие положения его лекции, хотя в основном их идеи совпадают. Но почему шудра обсуждает методы правления царя Джанаки? Не выходит ли он за рамки своей дхармы? Ведь его дело исполнять свою дхарму, а не оценивать исполнение дхармы правителя. Ох не прост этот шудра, или тот, кто выдает себя за него... С одной стороны он описывает идеального правителя древности. А с другой — он не просто дает советы правителю, а, фактически, устанавливает нормы правления для царя, то есть пишет законы. Как же правит этот благочестивый царь с помощью дхармы? Подданные должны всегда испытывать
Низшим варнам предписаны правдивость, искренность, принесение даров. И лишь жрецы, читающие Веды, не знают греха. Как будто заранее всем уже известно, что они вообще не способны на преступления. Распределение повседневных обязанностей таково, что, фактически, дхарма — это средство держать в подчинении низшие варны ради блага брахманов. Да, конечно, много слов посвящено этике. Но все это на усмотрение брахманов. Их права вообще не ограничены. Свой статус безгрешности они обретают чтением Вед, а не трудом для общества. Как будто всем заранее известно, что они ни в мыслях, ни в словах, ни в делах никогда не ошибаются.
В описании Дхармавьядхой благочестивого поведения варн основной упор сделан на низших варнах. Вайшьи и шудры должны честно трудиться. Каждый шудра должен узнавать в этом описании себя. Они обязаны работать согласно дхарме, ни в коем случае не обнаруживая недовольство, что многие члены общества живут, вообще не работая. Подробно перечислен целый список положительных качеств, которые они должны проявлять повседневно. Это и миролюбие, и скромность, и терпение, и смирение. Каждый шудра и вайшья могут быть такими. Неоценимую помощь в этом им окажет благочестивый царь вместе с соглядатаями.
Постепенно интонация рассказчика меняется. Дхармавьядха приводит много примеров, как добрым делам сопутствуют злые: земледелец пашет землю и убивает множество животных в ней, одни рыбы поедают других, при ходьбе погибают живые существа. И вот он незаметно переходит к тому, что иногда ложь или зло впоследствии оборачиваются своей противоположностью — правдой или добром.
Араньякапарва. Глава 200. Шлоки 1 — 11.
«Маркандея сказал:
Дхармавьядха, первый среди блюстителей всех дхарм, продолжал, о Юдхиштхира, свою поучительную беседу с быком среди брахманов: — «Дхармой является то, что подтверждается Ведами», — говорят старцы. Сложен, извилист и бесконечен путь дхармы. Если речь идет о смерти или о браке, ложь допустима: неправда здесь может обернуться правдой, а истина — ложью. Вывод таков: то, что служит вечному благу сущего,— истинно, иное деяние — зло. Посмотри, как сложна дхарма... (Но ведь) часто люди смиренные, способные, разумные не вкушают плодов, лишены (результата) своих прежних деяний; зато тот, кто всегда ищет вреда всему живому, обманывает людей, живет, глядишь, в свое удовольствие...».
Рассуждая о противоречиях окружающего мира, сложности и запутанности человеческих отношений, тонкости дхармы, Дхармавьядха приходит к необходимости лжи в таких случаях, как смерть и брак. Сюда он мог бы добавить болезни, отношения между супругами, иногда между взрослыми и детьми. В принципе таких явлений в жизни достаточно много. Но понятно и другое. Подобным образом можно всегда оправдать свое поведение какими-то высшими соображениями. Оправдание лжи и зла проводится не ради корысти, тут очевидно всем: они не могут быть оправданы. Но ложь совсем не выглядит адхармой, если она совершена ради спасения жизни человека (благая цель), в брачном деле (надежды на будущее счастье) и прочих неоднозначных случаях. Вот почему нужны знатоки дхармы. Они должны доказать справедливость формулы: совершая зло — творю добро! А ведь обладатель такого звания при желании всегда может найти лазейку в законе, а, будучи хорошим психологом, попытается манипулировать людьми. Здесь искус столь велик, что можно и добро представить злом.