Махабхарата

Липкин Семен Израилевич

Как солнце за облачной сетью густою,

Как змей, прославляемый всеми зверями,

Как царь, почитаемый всеми царями,

Как бык, чье могущество гордо окрепло,

Как пламя, сокрытое грудою пепла.

Вирата спросил у советников главных,

У мудрых жрецов и воителей славных:

"Скажите мне, кто он, пришедший впервые?

Не жрец ли, отринувший блага мирские?

Иль

царь, обладатель могучей десницы?

Без слуг он явился и без колесницы,

Но так величаво приходит не всякий.

На нем не виднеются ль царские знаки?

Ко мне он приблизился гордо, без дрожи,

С надменным слоном поразительно схожий,

Что в пору любви, возбужденный от течки,

Подходит к бегущей средь лотосов речке!"

Вирате, объятому думой всевластной,

Юдхиштхира молвил: "Я брахман несчастный.

О царь, у тебя, властелина земного,

Пришел я просить пропитанья и крова".

"О странник почтенный, — Вирата ответил,-

У нас да пребудешь ты счастлив и светел!

Меня ты своим осчастливил приходом.

Скажи, досточтимый: откуда ты родом?

Каким ремеслом ты гордиться по праву?

Ты имя свое назови и державу".

Юдхиштхира молвил: "Юдхиштхире другом

Я был, — он со мною делился досугом.

Я — брахман. Мой род — Крепконогие Тигры.

Зовусь я Канка. Знаю многие игры.

Искусен я кости бросать, о Вирата!"

А царь: "Государство мое без возврата

Возьми, управляй, — и тебе я дарую,

Слуга твой покорный, награду любую.

Игрок хитроумный мне счастья дороже,

А ты и подавно, на бога похожий!"

"Слуга твой, — воскликнул Юдхиштхира, — просит:

Пускай проигравший свой проигрыш вносит,

Не то будут игры сопутствовать спорам,

Покроется паше искусство позором".

Ответил Вирата: "Будь брахман иль воин,

Но если играть он с тобой недостоин,-

Уйдет он в изгнанье, лишится он крова!

Да слышат сограждане твердое слово:

Канка, соправитель мой в царской столице,

Воссядет в такой же, как я, колеснице...

О брахман, играющий в кости искусно,

Ты будешь питаться обильно и вкусно,

Украшу тебя златотканым нарядом,

Где б ни был я, будешь со мною ты рядом,

Все двери откроются

перед тобою.

А если к тебе обратится с мольбою

Несчастный, — ко мое приходи как ходатай,

И доля убогого станет богатой.

О брахман, живи при дворе без боязни!"

Услышал Юдхиштхира слово приязни

И зажил в почете, не зная печали,-

О прошлом его при дворе не слыхали...

Страша своей силой, пришел Бхимасена,

Чья львиная поступь была дерзновенна.

Черпак и мешалку сжимал он рукою,

А нож без зазубрин, без ножен, — другою.

Хотя поварское он принял обличье,-

Являл он безмерную мощь и величье,

Плечами касался небесного склона,-

И подданных царь вопросил благосклонно:

"Откуда он, бык среди рода людского?

Кто видывал прежде красавца такого?

Откуда он, лев среди сильных и смелых?

Кто видывал прежде таких мощнотелых?"

Сказал сын Панду: "Слушай, царь гордоглавый:

Я — повар искусный. Зовусь я Баллавой".

А царь: "Я не верю, что повар ты жалкий,

Чья доля — владеть черпаком и мешалкой.

Знатнейших затмил ты блистаньем высоким,

Ты выглядишь Индрою Тысячеоким!"

"И все же я — повар, — сказал Бхимасена,-

При этом искусство мое — совершенно.

Похлебки мои одобрял и приправы

Юдхиштхира — стран повелитель всеправый.

Я также борец, и борюсь я с упорством.

Не знаю, кто равен мне мощью, проворством.

Я львиную силу борол и слоновью,

Хочу я служить государю с любовью".

Вирата ответил: "Как повар служи нам,

Нал пашей поварнею будь господином,

Поскольку ты хвалишься этим уменьем,

Но мы тебя выше, воинственный, ценим:

Ты мог бы владеть, с этой выей и станом,

Землей, опоясанною океаном!

Но если милей тебе доля простая,-

Служи мне, моих поваров возглавляя').

Так мощный Бхима стал главою поварни,

Его полюбил властелин благодарный,

Он дни посвящал поварскому занятью,

Не узнан пи челядью царской, ни знатью.

Драупади становится служанкой царицы Судешны

Тогда своп волосы мягкие справа

Собрав, — на концах они вились кудряво,-