Македонский Лев
Шрифт:
Так было все эти три года, три одиноких, иссушающих душу года.
Она вспомнила первый день, когда открыла глаза и увидела старую женщину, сидевшую у ее постели.
— Как ты себя чувствуешь, дитя? — спросила женщина.
— Я в порядке, — ответила она. — Кто ты?
— Я Тамис. Я здесь, чтобы обучать тебя.
Дерая села, вспоминая корабль и свои руки, связанные за спиной, людей, хватающих ее и швыряющих за борт… внезапный шок от холодной воды, отчаянные попытки освободиться от пут, когда она барахталась в волнах. Но дальше не было ничего — за исключением странного
— Чему ты научишь меня?
— Тайнам, — ответила женщина, прикоснувшись к ее лбу. И она снова уснула.
Она открыла заклятье ворот на третий день, когда гуляла по саду одна. Попытка всмотреться в руны, высеченные в древнем камне вернула ее обратно в храм с белыми колоннами.
Она попыталась проделать это еще дважды, потом Тамис застукала ее. — Ты не сможешь уйти, дорогая моя. Теперь ты жрица; наследница Кассандры.
— Я не понимаю — ровным счетом ничего, — сказала Дерая.
— Ты была жертвой. Легенда гласит, что каждая девушка, выжившая во время жертвоприношения и добравшаяся до храма, становится жрицей до тех пор, пока следующая жертва не окажется столь же удачлива. Ты знала это.
— Да, но… они связали мне руки. Я не помню, как попала сюда.
— Но ты здесь, — подытожила Тамис. — И поэтому я буду наставлять тебя.
День за днем старуха пыталась обучить Дераю мистическим тайнам, но девушка, похоже, была просто неспособна понять ее. Она не могла освободить от цепей свою душу и ментально воспарить к небесам, или закрыть глаза и войти в Целительный Транс. Простые действия, как например взять мертвую розу и заставить ее вновь посвежеть, распустив бутон, были ей не под силу.
В конце первого года Тамис взяла ее на небольшой урок у подножия храма. — Я много думала об отсутствии у тебя таланта, — сказала старая женщина, — и отыскала истоки легенды. Ты отдала свой дар уже давно: позволив мужчине овладеть тобой. Из-за этого твои силы оказались похоронены где-то очень глубоко. Чтобы вернуть их назад, ты должна пожертвовать другим даром.
— Я не хочу быть жрицей, — запротестовала Дерая. — У меня нет никаких даров. Просто отпусти меня!
Но Тамис продолжала, словно не слыша ее, каждым словом, точно острым ножом, пронзая Дераю. — Я видела, как ты исцелила Гермия, когда у него был пробит череп! Тогда я и узнала, что ты — та, кто придет на мое место. Ты сможешь сделать это, Дерая — но лишь принеся в жертву другой свой дар. Ты же знаешь, что нужно отдать, почему ты противишься с такой строптивостью?
— Я не сделаю этого! — вскипела девушка. — Никогда! Ты не заберешь у меня глаза!
Тамис пожала плечами и терпеливо продолжила свои уроки. На третий год Дерая стала подавать первые признаки успеха. Она могла стоять в саду и заставить воробьев слететь к ней на руки; и однажды вылечила Назу, когда тот порезал себе руку, прикоснувшись к ране своими пальцами и затянув ее так, что не осталось шрама.
Ночами она все равно мечтала о побеге — убежать в поля, спрятаться в дальних лесах и как-нибудь отыскать дорогу к Спарте — и к Пармениону.
Но это произойдет не сегодня, понимала она, глядя на
— Когда же ты поймешь, дитя? — спросила Тамис.
Девушка оглянулась. — Не знала, что ты уже вернулась.
Старуха подошла к жрице, положив ладонь на плечо девушке. — Всё должно случиться так, как д олжно. Постарайся понять: ты Избранная.
— Я не хочу этого! — закричала девушка, сбросив руку Тамис со своего плеча. — Я никогда этого не хотела.
— Думаешь, я хотела? Желание человека никак не связано с даром. Он либо есть у тебя, либо нет.
— Что ж, у меня его нет. Я не изрекаю предсказаний, не вижу никаких видений.
Тамис взяла девушку за руку и отвела ее обратно в сад, усадив рядом с белостенным бассейном.
— Есть мужчины и женщины, которые умрут сегодня, — мягко произнесла старая женщина. — Они не хотят умирать. У всех есть какие-то незавершенные дела, или дети, или жены, или мужья. У них нет выбора — так же, как нет его у тебя. Дни Темного Бога близятся, дорогая моя, и я умру. Кто-то должен прийти на мое место. Кто-то отважный и сильный духом. Кто-то, кому не все равно. Этим кем-то всегда должна была стать ты.
— Ты что, глухая, Тамис? У меня нет никаких способностей!
— Они есть, просто зарыты очень глубоко. Ты найдешь их, когда отдашь свое зрение Владыке Всего Сущего.
— Нет! — сказала девушка. — Ты не заставишь меня! Я не сделаю этого!
— Никто не собиается тебя заставлять — это разрушило бы всё, над чем я работала. Это должно быть твоим собственным решением.
— А что будет, если я не стану принимать это решение?
— Не знаю, дитя. Хотя, хотела бы знать.
— Но ты ведь можешь видеть будущее — ты же чародейка.
Тамис улыбнулась. Наклонившись вперед, она зачерпнула рукой воды из бассейна и выпила. — Жизнь не так проста. Существует много будущих. Жизнь каждой личности — это как огромное дерево: каждая ветка, каждый сучок, каждый лист — это возможное будущее. Несколько лет назад я высматривала свои собственные смерти — почти год заняло отследить их все, и под конец я обнаружила, что есть еще тысячи неувиденных мною. Теперь конец близок, и я знаю день. Однако же, да, я видела и то, как ты принимаешь вызов, и как отказываешься от него, и я видела тебя победившей и побежденной. Но вот на какой из сторон победа, а на какой — поражение?
— Буду ли я способна говорить с богами? — спросила жрица.
Тамис какой-то миг молчала, затем вздохнула. — Я терпелива, Дерая, но время становится всё дороже. Я ждала три года, чтобы ты поняла, что нет пути назад. Но теперь пришло время подойти с другой стороны. Возможно я не права, но скажу тебе правду — всю, хоть это будет болезненно. Во-первых, не существует богов, как ты себе их представляешь. Имена, которые мы знаем — Зевс, Аполлон, Афродита — все они были когда-то такими же мужчинами и женщинами, как ты и я. Но нельзя сказать, что богов не существует вовсе. Ибо за мифами стоят реальные силы света и тьмы, любви и хаоса.