Максим Дегтярев
Шрифт:
Такси приземлилось на краю овальной посадочной площадки рядом с многоместным экскурсионным флаером. С правой стороны от Говарда возвышалось сложное строение местного космопорта, слева начиналась прозрачная галерея, ведущая к куполу. Из галереи ему навстречу вышел человекоподобный эолийский робот. Мы своих роботов, по ряду причин, делаем непохожими на людей. Эолийцы, видимо, нашими комплексами не страдали, и их робот по строению напоминал человека, точнее, рыцаря в светлых доспехах, лицо которого было прикрыто зеркальным забралом.
Робот осведомился, правда ли что перед ним Гор Говард, и, получив утвердительный ответ, попросил следовать
Они прошли анфиладу воздухоочистительных помещений, в одном из которых Говарда заставили надеть поверх одежды тончайший белый комбинезон, и вступили под купол. Говард ожидал, что здесь будет жарко и влажно как в теплице. Он угадал лишь наполовину. Влажность действительно была выше, чем снаружи, но воздух был прохладным и гораздо более насыщенным кислородом. И то сказать, чахлая растительность Примы не могла компенсировать одновременный выдох ее обитателей — особенно после того, как к обитателям присоединились люди и их питомцы.
Пространство под куполом было разделено на соты — жилые и технические помещения перемежались садами и, видимо, огородами. Говарда посадили в небольшой кар, робот примостился рядом. Пока они ехали, Говард успел заметить нескольких эолийцев обоего пола, спешивших, видимо, по делам. Это были первые представители Эола, которых он видел вживую. Внешний вид местных обитателей только укрепил в нем те комплексы, которые мучили его, когда он смотрелся в зеркало.
Гладкие, ухоженные туземцы практически не задерживали на нем взгляд. Говард, чувствуя себя Квазимодой, решил отвечать взаимностью.
Наконец они добрались до здания, состоявшего из нескольких сот. Внутри оно было похоже на сверхсовременную и дорогую клинику: светлые стены, идеальная чистота, загадочные приборы на каждом углу, одинаково и просто одетые обитатели имели предельно занятый и, в то же время, значительный вид.
Миновав коридор, пару комнат и одну лестницу, они оказались в просторном помещении без окон, посреди которого стоял длинный прямоугольный стол со множеством стульев. В крышку стола были вмонтированы устройства связи и вывода голографического изображения.
Все как у нас, подумал Говард, только выглядит получше.
Только он это подумал, как противоположные двери открылись, и в зал переговоров вошел атлетически сложенный Аграбхор со свитой из двух эолийцев, тоже не на хлебе и воде взращенных.
Темноволосого он точно где-то видел. Кажется, он тоже мелькал в передачах красотки Дельгадо. Его Аграбхор представил как консультанта Рилльдадта. Пытаясь сообразить, как запомнить это красивое имя, Говард прослушал, как зовут третьего эолийца.
Они сели по одну сторону стола, Говарда посадили по другую.
— У вас очень красиво, — сказал он.
— Мы стараемся, — ответил Аграбхор, — я прочитал письмо, в котором вы излагаете историю вашего «Скаута». Вы были достаточно подробны, но все же у меня и моих коллег есть несколько вопросов. Вы не возражаете?
— Нет, разумеется. Для этого я сюда и приехал.
Вопросов было не несколько, а очень и очень много. Аграбхор начал с общих целей экспедиции тридцатилетней давности, постепенно углубляясь в детали. Говард, в целом, был подготовлен к такой беседе. Перед отъездом он скопировал на комлог все материалы по «Скауту», которые ему удалось найти. Он и Клемм были лишь участниками, причем, не самыми важными, огромного ученого консорциума. Сотни ученых и десятки учреждений принимали участие в подготовке полета.
— Мы не сомневаемся, что информация, которую мог получить «Скаут», очень важна для наших народов, — сказал Аграбхор, — но мы сомневаемся, что ваш корабль все еще жив. За тридцать лет он мог много раз разрушиться. На субсветовой скорости даже малейшее увеличение плотности среды стерло бы его, как вы выражаетесь, в порошок.
Говард возразил:
— Наши ученые предусмотрели, чтобы на его пути не было лишних частиц. Кроме того, он был оборудован специальным рассеивателем. Что же касается надежности нашего оборудования… Хочу сказать, что недавно мы перехватили аналогичный исследовательский зонд, запущенный, правда, с чуть меньшей скоростью, восемьдесят лет назад. Его аппаратура только двадцать лет назад прекратила работу. Она не была серьезно повреждена, и все данные сохранились. Я предполагаю, что нам удастся застать «Скаута» в аналогичном состоянии или даже лучше.
Его собеседник улыбнулся:
— Чтобы разделить ваши предположения, нам надо ознакомиться с конструкцией корабля и точными параметрами полета. Если, имея все эти данные, мы придем к выводу, что «Скаут» до сих пор цел, мы организуем экспедицию по его перехвату. Вы сами понимаете, что технически это не очень простая задача.
Для земных Д-кораблей задача была действительно не простой. Скорость «Скаута» должна сейчас составлять семь восьмых от скорости света. Ни один существующий земной Д-корабль не был способен так разогнаться в субсветовом режиме. Скорость по окончании Д-скачка обычно составляла сотни, в крайнем случае, тысячи километров в секунду. Конструкторы Д-кораблей просто не предполагали, что их созданиям может понадобиться скорость близкая к световой. Но неужели и у эолийцев нет таких быстрых Д-кораблей? Сетевые эксперты-любители утверждали, что есть и далеко не один. Хотя это не значит, что их эксплуатация обходится дешево. Возможно, Аграбхор действительно не хочет впустую тратить ресурсы.
Говард понял, что сегодня ему вряд ли удастся убедить собеседника.
— Я постараюсь до завтра изложить все мои доводы в письменном виде и подкрепить их соответствующей документацией.
В разговор впервые вступил Рилльдадт:
— Давайте поступим проще. Передайте всю документацию нам, и наши эксперты в течение пяти дней дадут свое заключение. Вам же останется лишь наслаждаться этой прекрасной, гостеприимной планетой. Через пять дней мы снова встретимся и уже окончательно обо всем договоримся.
Можно представить себе, как подействовало на Говарда предложение наслаждаться планетой, в то время как сама галактика Млечный Путь, быть может, доживает свои последние часы — ну или миллионы лет, что по вселенским масштабам тоже не много.
Они не принимают меня всерьез, подумал он с грустью.
Аграбхор взглянул на своего коллегу так, словно исходившее от него предложение явилось полной неожиданностью.
— Боюсь, нам потребуется не пять дней, а больше. Дней десять, вероятно. Но время терпит. В целом, я согласен с предложением. Что вы думаете, господин Говард?