Максим и Федор
Шрифт:
А в это время на столе стояли три графина Один с карболовой водой, Другой - с настойкой гуталина, А третий вовсе был пустой. Общий смех. ПЁТР (с поганой улыбкой).
Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины, ВСЕ. (хором, с ликованием). А в это время На столе стояло три графина... и т.д.
ПОЕДЕМ В ЦАРСКОЕ СЕЛО
Как-то вечером Василий со стаканом пива в руке говорил:
– В Пушкине, сколько раз проезжал, каждый раз в пивбаре раки давали.
– Почём?
–
– По одиннадцать копеек штучка.
– Крупные?
– Да нет, мелкие, вообще-то. Не в этом дело. Ты когда-нибудь видел, чтоб в пивбаре раков давали?
Видел, - из гонора ответил Пётр.
– А где это, Пушкин?
– спросил, сворачивая ногтем пробку, Фёдор.
– Как где? Ты что, не был? Под Ленинградом, на электричке, минут 20.
– Так что, поехали?
– осведомился Фёдор в сторону Максима, развалившегося в кресле, как Меньшиков на
картине Сурикова. Максим безмолвствовал.
– Когда, сейчас, что ли?
– спросил Пётр.
– А когда?
– Надо уж утром, в выходной, там в парк сходить можно.
– Поехали в выходной.
– Идите вы в жопу со своим Пушкиным, - прервал разговор Максим, пацаны, раков не видели...
Он встал, уже стоя допил своё пиво, подошёл к раскладушке и, сняв ботинки, лёг. Раздался звук как, если бы скажем, два десятка гусар скрестили шпаги.
– Отчего не съездить?
– спросил Фёдор.
Какого ляда туда тащиться?
– после долгой паузы, когда уже никто не ждал ответа, объяснил Максим.
Да, конечно, трудно представить себе Максима и Фёдора вне дома, или его окрестностей, хотя, поди ты - в Японии были.
– А чего, поехали в субботу?
– не унимался Фёдор.
– Вали ты в жопу, темноед, - проговорил Максим. Почему темноед? удивился Пётр.
– Потому что ночью встанешь поссать, а он сидит на кухне в темноте голый и жрёт что-нибудь из кастрюли.
Все засмеялись, Фёдор - особенно умилённо.
– С похмелья! С похмелья-то оно конечно! А у Кобота в кастрюле всегда есть суп.
Налили по пиву.
– Пётр, дайка бутылочку!
– лёжа головой к стене крикнул Максим.
Пётр подал бутылку пива, Максим, как больной повернулся и, кряхтя, стал пить.
– Ладно, - сказал он, утирая губы, - сегодня понедельник? В субботу поедем, только теперь точно.
– Ну, а я что говорил? Я же говорил!
– развёл руками Фёдор, многообещающе улыбаясь.
* * *
На следующий день ученики прямо с работы поехали к Максиму и Фёдору, чтобы всё подробно обговорить, приготовиться, точно всё наметить.
У Петра в эту субботу оказался рабочий день, но он договорился об отгуле, хотя ему и не полагалось. Пришлось выклянчить, обещать всякое. Особенно трудно было объяснить, зачем понадобился отгул. Не сказать же прямо договорился ехать в Пушкин, - не пустят! В воскресенье, скажут, поезжай. У Василия, вроде, всё нормально,
Сидели три часа и почти ничего не делали, считали, сколько денег надо брать с собой; Фёдор неожиданно для всех очень обеспокоился, хотел, чтобы было всё тщательно распланировано, суетился. Обычно он совершенно ни о чём не заботился, - есть ли деньги, уплачено ли за квартиру, есть ли в доме еда, - всё ему до лампочки, в чём спал (спал он обычно одетый), - в том и гулял везде. Тут же его будто подменили.
Поездка в Пушкин казалась ему совершенно необыкновенным, чудесным делом, которое ни в коем случае нельзя пустить на самотёк. Максим тоже вёл себя необычно, - никаких высказываний типа "Да ну в жопу", ко всему внимателен, даже разрешил Фёдору взять ватник. Видно было, что они с Фёдором и до прихода учеников долго говорили о поездке.
В конце концов решили: вино и продукты купить на следующий день, в среду, чтоб уже не дёргаться. Деньги на это достаёт Пётр - продаст в обеденный перерыв свои книги по искусству, деньги передаст тут же Максиму, который сам вызвался всё купить. На том и разъехались.
* * *
Ещё не скучно? С продажей книг не повезло - взяли только половину, денег явно мало. Вдобавок утром позвонил Василий и сказал, что его всё-таки посылают на буровые, в командировку - сегодня, на день, вернётся в четверг вечером, в крайнем случае, в пятницу утром.
Максима новости прямо подкосили, хотя ясно было что ничего страшного нет. Василий в пятницу приедет, а деньги Пётр завтра достанет.
– Да не в этом дело, - безнадёжно махнул рукой Максим, - Фёдор разволнуется да и вообще нервы трепать.
После перерыва опять позвонил Василий, сказал, что никуда лучше не поедет, упросит приятеля поехать. Вечером Пётр, конечно, пошёл к Максиму успокоить.
Там оказалась довольно дёрганная обстановка. Единственное, что могло радовать душу - ватник и пальто Фёдора, аккуратно сложенные в углу. Максим, сколько ни ходил по магазинам, портвейна не купил, с непривычки разозлился, купил две бутылки водки, одну из которых они с Фёдором для успокоения и приговорили. Корить их не следовало - видно было, что Максим больше всех мучается.
Пётр предложил плюнуть и забыть, то есть, не в смысле, что совсем не ехать в Пушкин, - об этом никто не мог и помыслить, а в смысле плюнуть на неудачи сегодняшнего дня и завтра начать всё по новой и наверняка. Пётр понесёт те книги, которые точно возьмут, Максим будет искать до упора, пока не найдёт, не так это трудно -сегодня ему случайно не повезло.
Твёрдо так решив, успокоились, на радостях распив вторую бутылку водки.
* * *
Опять с утра позвонил Василий и сказал, что приятель, подлец, не согласился, и он немедленно выезжает, а в пятницу утром будет как штык. Но это, в общем, не страшно.