Малах ха-Мавет
Шрифт:
Сидни обернулся. По тому, как он ел ее глазами, Хлоя поняла, что она на правильном пути.
— Она была не просто твоим ловцом, ведь так? И часть всего этого, — она обвела рукой гардеробную, — принадлежала ей. Ты не сказал Трис, что идешь сюда, верно?
Выдавая себя, Сидни моргнул.
— Ты не хотел, — продолжила Хлоя, — чтобы она знала.
— Какого черта тебе надо? — хрипло осведомился он.
— Расслабься, командир. Мне нет дела до твоих любовных пристрастий, и не надо так на меня смотреть. Но разве ты не боишься, что Трис может закончить, как Шена? Мертвой.
— Осторожнее… Не советую так бросаться словами.
Не сдержавшись,
— У меня есть определенные догадки, — сказала Хлоя, отсмеявшись, — насчет того, что случилось с твоим ловцом. — Лицо Сидни отразило боль и тревогу, и она поспешно добавила, предвосхищая шквал вопросов: — Пока что они проверяются, но в свое время ты все узнаешь. Обещаю. А скажу я вот что… если ты хочешь избежать еще одной трагедии… убери из этого уравнения Трис.
— Я и так собирался… — Сидни мотнул головой, — но хотя бы намекни, о чем идет речь.
— О чем? — повторила Хлоя, и в этот раз на ее губах не мелькнуло и тени улыбки. — Я бы назвала это заговором. Вероломством. Изменой. Я думаю… что знаю, кто носит маску Ангела Смерти… и кто убил Шену.
Глава 2.
Пайпер вернулась из больницы еще до конца смены и, не разувшись и не сняв куртки, бросилась в комнату дочери. Трис спала. Снаружи стояли утренние сумерки. Пайпер устало опустилась на краешек ее кровати, и Трис вяло пошевелилась. Спросонья она пробормотала несколько слов, но Пайпер не собиралась ее будить. Убедившись, что дочь пришла домой, как и обещала накануне, она встала и на цыпочках покинула спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Чуть поворочавшись, Трис уснула вновь.
И ей приснился Сидни.
Он опять позвонил ей посреди ночи, но в этот раз все было совсем иначе.
— Что случилось? — спросила Трис, спустившись вниз.
На ней была ее любимая пижама с утятами, поразительно яркая даже во сне, и больше ничего. Босыми ногами Трис стояла на холодном бетоне. Она так быстро бежала по лестнице, что запыхалась, и вокруг ее рта клубились облачка пара.
— Ничего. Просто захотел тебя увидеть. — Сидни придержал дверь телефонной будки и поманил девушку внутрь. — Иди сюда, здесь теплее.
Она вошла, и дверца закрылась. Сидни привлек к себе Трис.
— Так лучше?
Он говорил какие-то слова в перерывах между поцелуями, что-то очень приятное, что-то такое, что ей до безумия хотелось услышать, и кончилось тем, что они занялись любовью прямо в будке. Сидни жарко дышал Трис в затылок, обхватив ее сзади, она упиралась ладонями в стекло.
А за стеклом, немного вдалеке, стояла девушка с измятой фотографии.
Трис очнулась с гулко колотящимся сердцем. Откинув в сторону одеяло, она села на постели. Она никогда не придавала снам особого значения, зная, что в их основе лежат лишь ее собственные страхи и тревоги, но сейчас ей было не до рациональных объяснений. Шена вторглась в ее сон, мигом превратив его в кошмар. Она так странно улыбалась, глядя на них с Сидни, словно одобряла то, что они делали. Неужели она благословила их союз? Это казалось немыслимым. Пока что Сидни принадлежал ей со всеми потрохами, и Трис не осмеливалась оспаривать ее главенство. Еще не время. Надо подождать.
Весь следующий день она просидела в своей комнате, изредка выбегая на кухню или в туалет. Но даже если Пайпер и обращала внимание на ее короткие партизанские вылазки, то предпочла проигнорировать это ребячество. Как бы Трис ни желала избежать надвигающейся конфронтации, ей рано или поздно пришлось бы дать удовлетворительные объяснения своим поступкам, пусть она и пыталась как можно дальше отсрочить этот момент.
Извне простерлась вражеская территория, однако с закрытой дверью Трис чувствовала себя в безопасности. Она стала отставать по учебе, и ей следовало бы немного позаниматься, но в нынешнем состоянии Трис вряд ли сумела бы на чем-нибудь сосредоточиться. Валяясь на кровати с ноутбуком, она бездумно просматривала сайты. Мобильник она положила рядом с собой и каждые десять-пятнадцать минут поглядывала на него в надежде, что Сидни даст о себе знать.
Телефон молчал. Сидни вел себя так, будто ничего не изменилось. Она-то воображала, что он станет ей названивать, чтобы без конца обмениваться пылкими признаниями в любви, а он не удосужился ни разу за два дня набрать ее номер. Окончательно расстроившись, Трис захлопнула ноутбук, взяла с полки книгу и попыталась углубиться в чтение.
Время пролетело незаметно. Ей все-таки удалось ненадолго отвлечься. Когда за окном уже стемнело, Трис поднялась, чтобы зажечь свет, а потом ее взгляд невольно упал на ворох рисунков на столе. Она так давно не бралась за карандаш… Сидни вытеснил из ее жизни все остальные увлечения.
Эта мысль наполнила ее грустью и тоской. Водрузив стопку рисунков на колени, Трис с дотошностью разглядывала каждую свою работу, про себя отмечая недостатки, прежде чем отложить ее в сторону. Среди прочих картинок нашелся и набросок Ангела Смерти авторства ее возлюбленного. Тут она не нашла, к чему придраться, хотя очень старалась: рисунок был выполнен потрясающе. Трис сравнила его с собственными работами: на фоне этого наброска, на который ушло от силы десять минут, они выглядели бледно, если не сказать убого. Ничем не лучше детских каракулей.
Трис закрыла лицо руками. Рисунки соскользнули с ее колен и с шорохом посыпались на пол. Спустя минуту раздался стук в дверь, и с той стороны послышался голос матери:
— Трис? Ты спишь?
— Нет, — отозвалась она, поспешно вытирая слезы.
— Иди ужинать.
— Сейчас.
Перед тем как выйти, она обеспокоенно взглянула на себя в зеркало. Хлоя одолжила ей тюбик тонального крема и другую косметику, и еще утром Трис тщательно замаскировала синяки на щеках и около губ. Сами губы казались очень красными и слегка припухшими: то ли от пощечин, то ли от поцелуев. Шишку на лбу Трис спрятала под волосами, сделав косой пробор. И хотя шансы на то, что мать ничего не заметит, были невелики, все же попробовать стоило.
Увидев Трис, Пайпер задержала на ее лице свой взгляд на лишнюю долю секунды, но не проронила ни слова. Они сели за стол и молча поели. После ужина Трис поднялась и вымыла посуду, тем самым пытаясь немного загладить вину перед матерью. Когда она развернулась, чтобы вновь ускользнуть в свою комнату, Пайпер твердо произнесла:
— Сядь.
Трис подчинилась.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Мам…
— Почему ты не брала телефон? — Мать начала с обвинений. — Почему не перезвонила мне?