Малах ха-Мавет
Шрифт:
Твари не обратили на нее внимания. Они с жадностью набрасывались на ломти мяса, которые оставила им заботливая мать, человеческого мяса. Лотти схватила одного из них, брыкающегося, кусающегося, и он тотчас вывернулся из ее рук и опять припал к кормушке. Где-то сверху Хлоя недовольно цокнула языком.
Лотти выбрала другого, помельче, и не такого непоседливого на вид. Сначала он даже не понял, что его подняли в воздух и продолжал разевать рот, еще не дожевав то, что удалось ухватить. Кровь капала у него изо рта. Когда Лотти взвалила его на спину, он больно укусил похитительницу за плечо, однако она продолжала тащить его вверх, хотя его зубы все глубже
Она встала на четвереньки, придавила его своим телом и поползла, загребая пальцами грязь. Только бы он не вздумал вцепиться ей в горло… иначе конец. Существо извивалось и царапалось, но не ослабляло хватки.
Перед глазами все плыло. Лотти почувствовала, что теряет сознание, когда рука Хлои простерлась над бездной и схватила ее за шкирку, как котенка. Вместе с тварью она вытянула ее наверх.
— Так… посмотрим.
Лотти уже ее не интересовала. Хлоя всадила скальпель в мышцы рта существа, чтобы оно отпустило жертву, и Лотти устало перекатилась на спину. Потом Хлоя одним привычным движением вспорола ему горло и, не дожидаясь, пока мелкое отродье перестанет дергаться в агонии, сделала на его груди продольный разрез.
— Хм… что тут у нас… интересно.
Хлоя выпотрошила тварь, разложила органы перед собой в произвольном порядке и теперь разглядывала их, подперев рукой подбородок. Лотти украдкой следила за ней. Она в общем представляла, как выглядит сердце или печень, но ничего подобного здесь не было. Какие-то странные мешочки… Хлоя проколола один из них, и наружу вытекла мутная желтоватая жидкость с вкраплениями черных точек. Сунув в лужу палец, она поднесла его к носу.
– Ничем не пахнет, — Хлоя лизнула палец, даже не поморщившись, хотя жидкость чем-то напоминала мочу. — Вкус… — она лизнула еще раз, — не могу определить. Попробуй ты.
— Я?
— Попробуй.
Ради него. Ради Аирре.
Преодолевая тошноту, Лотти макнула палец в жидкость и сунула в рот. Вкус оказался не таким отвратительным, как она ожидала. В отличие от человеческой крови, эта субстанция не имела металлического привкуса. Она была кислой и щипала язык.
— Ну что?
— Не знаю.
Хлоя повернулась к искалеченному трупу, чтобы продолжить исследования, однако он вдруг начал сморщиваться и чернеть. Обычно разложение занимает гораздо больше времени, но труп сгнивал прямо у них на глазах. Вскоре обнажился скелет, тоже имевший мало общего с костной системой любого известного науке млекопитающего, и, пройдя все стадии распада, тварь превратилась в серую горстку пыли.
— Вот черт, — выругалась Хлоя. — Нужен еще один.
Нет, подумала Лотти. Нет. Нет. Нет Нет НЕТ НЕТ НЕТ
И очнулась.
Ослепительный свет ударил ей в лицо, и она зажмурилась, отвернулась. Хлоя никогда не выключала проклятые лампы. Еще один из ее психологических выкрутасов… но при этом вполне безобидный. Хлоя одела ее в смирительную рубашку и посадила на цепь, но она хотя бы не подключала к голове Лотти электроды и не выдергивала ей зубы. Впрочем, и в психотропных веществах пациентка больше не нуждалась: Хлоя пробралась внутрь другими путями.
Аирре стравил Хлою с Тарой и Лиз и воспользовался их враждой, чтобы избавиться от членов своей же команды. Если это и была ложь, то она слишком сильно походила на правду. Хуже всего, что Видящий скрыл этот факт от Лотти. Почему он предпочел положиться на Хлою? Она не умела хранить секреты. Хлоя выдала его при первой
Лучше бы она сбрендила.
Лотти мерно раскачивалась, прижав к груди колени. Хлоя врет. Играет с ней. Морочит голову. Они ушли, ушли сами, их умертвил Малах ха-Мавет… ветхозаветный ангел, который не знает жалости и не ведает прощенья… Она отчаянно цеплялась за ускользающий образ, не желая наконец признать, что ее кумир, ее рукотворный идол давно пал и был погребен под обломками.
Я бы сделала все ради тебя, думала Лотти, все, что бы ты ни попросил… но ты выбрал ложь, предательство и обман. Ты выбрал Хлою.
Ее.
А не меня.
И эта мысль неожиданно привела ее в чувство. Лотти распрямилась и села. Ошейник больше не давил на плечи, руки не фиксировались ремнями, а в подвале не было ни души. На излюбленном стуле Хлои висела одежда, как попало наброшенная на высокую спинку. Лотти медленно поднялась с матраса, придерживаясь за стену, и проковыляла к столу на нетвердых ногах. Мышцы тотчас же заныли, а окостенелые суставы как будто забыли, что им положено сгибаться и разгибаться.
Хлоя бросила здесь свой чемоданчик с лекарствами и несколько шприцов в упаковках. Лотти неудачно оперлась на стул и опрокинула его, ударившись плечом и раскидав по полу вещи. Две футболки, толстовка и джинсы… Хлоя возвращала ей то, что когда-то одолжила, словно действительно пыталась заслужить ее благосклонность. В пыли и паутине под столом валялись стоптанные кеды.
Не спеша одевшись, Лотти пригладила ладонью растрепанные волосы. Сюда долетали звуки улицы: разноголосый шум, пение птиц. Хлоя не случайно оставила дверь приоткрытой, предлагая узнице попробовать свободу на вкус, и Лотти вдруг ощутила нечто вроде приступа агорафобии. Она еле сдержала порыв броситься на матрас и свернуться там калачиком, пока тюремщица не вернется. Реальный мир начал душить Лотти прежде, чем она покинула свою камеру.
Но она совладала с паникой. Уняла дрожь и вытерла со лба пот. Все еще пошатываясь, Лотти завернула за угол и приблизилась к лестнице. Дверь скрипела на петлях, раскачиваясь от ветра, в любой момент угрожая распахнуться во всю ширь. Как только луч солнца проник в щель, нижняя ступенька вспыхнула ярким отблеском, заставив карательницу прищуриться: там лежал балисонг.
И не только. Вся лестница была сплошь завалена различными предметами: какими-то игрушками, книжками, обрывками газет. На грязных бетонных стенах красовались надписи и рисунки цветными мелками. Так как эта часть подвала была скрыта от ее глаз, Лотти понятия не имела, когда они тут появились.
Балисонг придавливал собой свернутый клочок пожелтевшей газеты. Лотти отложила нож, развернула бумажку и тут же обратила внимание на дату: газету напечатали больше чем полвека назад. Таким старьем можно разжиться разве что в библиотечном архиве. Заголовок гласил:
[Трансорбитальная лоботомия]
Лотти мигом стало не по себе, и она поежилась. Хлоя и так забралась ей в голову, куда глубже, чем того хотелось самой карательнице, и, кажется, она собиралась продолжать в том же духе. Кусая губы, Лотти потеребила в руках вырезку, но любопытство все же возобладало, и она пробежала глазами статью. Кто-то (Хлоя?) выделил основные моменты в тексте, чтобы Лотти не пришлось напрягаться: она довольно долго пребывала в полукоматозном состоянии, и сосредоточиться на чтении ей было тяжело.