Малахитница (сборник)
Шрифт:
— Но ведь еще двадцать процентов поборов и мы начнем работать в убыток?
— Да, все так. Поэтому мы и собрались здесь, пока вы спите. Нужно что-то решать. Молох, как водится, не может остановиться и продолжит выкачивать деньги из всего, до чего сможет дотянуться. Скорее всего, он просто пытается выжать нас с рынка.
— Может, просто нагрянем к ним ночью и всех их перебьем, пока они спят? — в шутку предложил я.
— Это не лишено здравого смысла, господин. Возможно, вам стоит поговорить со своим отцом по этому поводу.
— С тем грязным стариком? —
— Как бы он ни выглядел, он действительно ваш пропавший отец. Он ждет вас в трапезной, я думаю.
Не говоря больше ни слова, я вышел из-за стола и направился разбираться с блудным предком. Я открыл дверь и зашел. Передо мной была фигура постаревшего за эти пятнадцать лет отца. Он сидел в трапезной артели, потирая оставленные веревкой ссадины. Седые волосы, паутинки морщин в уголках глаз. Я будто смотрел на себя в старости.
— Понимаешь, сын, — с грустью в голосе начал он, — это были времена, когда Подмирье только-только начало расстраиваться. Мы тогда еще даже и не знали, что будет хорошо покупаться на поверхности. Я решил продолжить заниматься тем, что у меня получалось наверху. Охотой.
— А, это ты охотился все эти годы? — с раздражением бросил я.
— Нет, все эти годы я следил, чтобы Молох исполнил свою часть сделки и ты остался жив, — отрезал отец. — Мы делили шкуры, и этот змей в один день пообещал, что убьет тебя, если я не брошу свою артель. А еще он доказал, что это не просто слова. Я решил исчезнуть и приглядывать за тобой из тени. Случая лучше, чем та пробежка от малахитников, просто не было.
— И сегодня Молох нарушил свое слово и тебе пришлось вмешаться?
— Да, так и есть.
Я расплылся в улыбке. Все один к одному. Молох был камнем в сапоге нашей компании. Он уже давно отравлял мою жизнь. Его артель всегда была больше моей, и мы выигрывали только за счет лучших тактик охоты.
— У меня есть двадцать семь бочонков пороха, около сотни ружей и тридцать девять охотников. Давай заявимся в его логово, заберем все, что есть, и выгоним из Подмирья, — предложил я отцу.
— Хорошая идея, — заговорщицки ответил тот.
Эти образы вспышками летят перед глазами, пока мой истекающий кровью отец отдает душу богам из-за шальной пули. Я сижу на ступенях перед коваными золотом резными дверьми своего, теперь уже кровного, врага. Одной рукой я сжимаю остывающую ладонь, а другой кортик Байрака. Вокруг барабанит картечь, а глаза застилает пелена ярости.
«Такова цена успеха», — мелькает последняя мысль.
III
Я, отец, Байрак и еще двадцать три охотника заявились к резиденции Молоха во всеоружии. Здание представляло собой небольшой готический замок с высокой башней по центру. Сразу было понятно, что в этой башне как раз тот, кто нам нужен.
— Сложите оружие и никто не пострадает! — громогласно продекламировал Байрак своим низким голосом.
В ту же секунду раздались первые выстрелы и охотники начали падать как марионетки, у которых
Добежав до ворот, мой отец подмигнул и скинул с себя рюкзак. Он вытянул из замаскированной бомбы фитиль и поджог его. Все мы укрылись в нишах, которые для красоты были в стенах. Однако взрыв был такой чудовищной силы, что несколько охотников лежали на земле и держались за уши. Из-под их пальцев сочилась кровь, а сами они не понимали, где находятся. Проверять их дела было нельзя, нам нужно было торопиться.
Оказавшись внутри, Байрак выхватил свой кортик и буквально взлетел на стену по каменной лестнице. Одновременно с этим начали слышаться короткие крики боли, проклятия и выстрелы. Мой помощник был мастером холодного оружия. И сейчас он доказывал свое мастерство, вырезая стрелявших по нам из бойниц защитников крепости.
Это была западня. Весь внутренний двор крепости был усеян баррикадами. Везде были солдаты Молоха. Они были экипированы сильно лучше, чем мои охотники. Но были ли они так же хорошо обучены? Это нам предстояло выяснить.
Воздух взорвался выстрелами, и дым заволок поле битвы. Моя пищаль была сделана как чудо техники. Я просто менял стволы, вместо того чтобы чистить один каждый раз после выстрела. Это давало мне невероятную скорострельность.
Вдох, выстрел, погибший прихвостень вероломного Молоха, перезарядка. Выдох, выстрел, погибший прихвостень проклятого Молоха, перезарядка. Спустя десять прихвостней стволы все-таки кончились. Я сел за баррикаду и начал прикручивать штык-нож к своей, ставшей бесполезной, пищали.
Но выстрелов не звучало. Когда пороховой дым рассеялся, оказалось, что мы убили всех защитников внутреннего двора. Однако мы не вышли из этой битвы без потерь. Байрак лежал посреди кучи мертвых врагов, как языческий король древности. Глаза его были закрыты, тело неподвижно, но рука до сих пор сжимала кортик.
Оплакивать будем после. Я выхватил из его окоченевших пальцев кинжал и повел в бой остатки того, что раньше было моей артелью. Нужно штурмовать башню и убить Молоха. Потому что за смерть Байрака может быть только одно наказание. Этот громадный охотник с черной густой бородой стоил десятка любых других.
Очевидно, внутри башни на каждом этаже были баррикады. Но отец, годами вынашивавший план мести, был готов и к этому. Он поджег дымовую шашку, и весь воздух в башне стал белым как молоко. Будто невидимки, мы с ним и оставшиеся охотники крались и нападали на солдат, сидящих в укрытиях. На последнем этаже эффект от шашки начал слабеть и мы оказались как на ладони.
Солдаты Молоха не стали ждать и вскинули пищали. Мгновение растянулось как целый день. А уже в следующее все солдаты были подстрелены, с нашей стороны стоять остался только я. Отец лежал на каменных ступенях и тянул мне пистолет. Я взял его руку и почувствовал, как жизнь покидает его тело.