Малая земля
Шрифт:
Райкунов остался со своей ячейкой управления в двухэтажном доме невдалеке от вокзала, решив отсюда руководить разбросанными группами автоматчиков. Основная задача — прорваться в тыл противника и водрузить флаг над вокзалом — была выполнена. Дальше продвигаться нет смысла. На берегу по-прежнему шел бой. Значит, гитлеровцы еще не отброшены. Следовательно, рота Райкунова находится от своих на расстоянии более километра, а между ротой и остальными десантами подразделения вражеские позиции.
«Здорово это у нас получилось», — подумал Райкунов, гордясь
Наступал рассвет. Город был окутан пылью и дымом. Солнце поднималось закопченное, мутное. Выстрелы и взрывы затихли на какое-то время. Но вот дым немного рассеялся, и все увидели на крыше вокзала советский военно-морской флаг. Легкий ветер колыхал полотнище, переливающееся под утренними лучами солнца.
— Красиво, — вслух выразил свое восхищение Райкунов.
Но недолго пришлось десантникам любоваться флагом. Они заметили около мельницы, за речушкой Цемес, большую группу гитлеровцев, принимавших боевой порядок. Поднеся к глазам бинокль, Райкунов насчитал до трехсот солдат.
— Ого, — сказал он, опуская бинокль.
Впереди было чистое место. Через речку переброшены два бревна.
«Не захотят идти вброд. По бревнам пойдут», — решил Райкунов.
Он приказал навести на бревна пулеметы.
«А если цепью рассыпятся? — задумался Райкунов. — Несладко придется нам».
Но гитлеровцы стали переправляться по бревнам. Выждав, когда передние дошли до бревна, Райкунов скомандовал:
— Огонь по паразитам!
Пулеметчики стреляли точно. Гитлеровцев будто сдуло с бревен. На том берегу началась паника. Вражеские солдаты врассыпную бросились к мельнице.
— Здорово получилось! — радостно воскликнул пулеметчик Бочаров, оживленно блестя глазами. — Около семидесяти валяется.
— Ладно, не хвались, — остановил его Райкунов, хмуря черные брови. — Пересчитывать потом будем.
Его волновало, что еще предпримут гитлеровцы. Больше, конечно, по бревнам переправляться не будут. Немцы просто не знали, что в тылу у них находятся советские десантники.
«Гитлеровцы не дураки, воевать умеют. Что бы, к примеру, предпринял я, оказавшись в их положении? Я бы вызвал сначала артиллерию, чтобы раздолбила все эти дома, а потом пустил бы несколько танков передавить оставшихся в живых. Интересно, есть ли у них танки?»
Размышляя так, Райкунов пришел к выводу, что оставаться в непрочных зданиях нет смысла. Надо собирать роту, разбросанную сейчас, в единый кулак и занимать прочную оборону. Но где? Его взгляд упал на массивные башни элеватора.
«Туда надо», — решил командир роты.
Он послал связных во все группы с приказанием быстрее перебираться в башни элеватора. И только связные успели выскользнуть из дома, как загрохотали вражеские орудия. В дом, где находился Райкунов, попало несколько снарядов. Стены оказались тонкими, они валились при каждом попадании снаряда. В таком доме не удержишься.
— Перебежкой в башни элеватора! — крикнул Райкунов и выпрыгнул в окно.
Он не успел добежать до башни,
Дибров со своим отделением успел вскочить в башню элеватора. Толщина стен башни оказалась более метра. Это обрадовало десантников. В такой крепости можно выдержать длительную осаду.
Минуту спустя в башню прибежали моряки из отделения сержанта Писаренко, занимавшего железнодорожный клуб.
— А где сержант? — спросил Дибров.
— Убит, — последовал ответ. — Клуб заняли немцы.
Дибров помрачнел. Не стало еще одного куниковца, с которым сроднился на Малой земле.
Поблизости раздались выстрелы. Дибров выглянул в окно и увидел, что в соседние две башни вбежали моряки. Но Райкунова среди них не увидел. Около дома, где находился командир роты со своей ячейкой управления, перебегали гитлеровцы.
«Где же старший лейтенант?» — задумался Дибров.
Он пересчитал людей, находившихся с ним в башне. Оказалось двадцать два человека.
— Занимаем круговую оборону, — взял на себя командование Дибров.
Ему не впервой попадать в переплеты, и сейчас он не растерялся. Башню быстро приспособили к обороне. Раненых отнесли в подвал. На верхних этажах расположились снайперы и пулеметчики. Вход в башню забаррикадировали камнями и бревнами.
— Отличная крепость, — заключил Дибров. — Тут нас не возьмут. Где же командир роты? Может, его выручать надо…
— По-моему, он в соседней башне, — высказал предположение снайпер Алексей Басов. — Я видел, как он выбежал из того двухэтажного дома.
— Жаль, что нет связи между башнями, — заметил Дибров. — Придется действовать самостоятельно.
— А Смаржевский, кажется, засел в трансформаторной будке.
— Под утро он был там. Сейчас, возможно, перебрался в одну из башен.
— А флаг в зоне нашего огня, — сообщил один матрос.
— Никто к нему не подберется, — заверил Басов. — Моя винтовка достанет любого, кто полезет на вокзал.
Он вынул из кармана маленькое зеркальце, расческу и спокойно начал причесывать свою буйную шевелюру. Басов частенько любовался собой и считал себя аккуратистом и красивым парнем. За своей внешностью и одеждой он следил.
«Вишь ты, даже в такой обстановке не отказывается от своей привычки», — удивился Дибров.
За стенами башни послышались крики. Это гитлеровцы перешли в наступление.
С разных сторон пытались гитлеровцы подобраться к вокзалу и сорвать ненавистный им флаг. Но подходы к вокзалу были закрыты для них. Из башен и трансформаторной будки летели меткие пули, сбивавшие всех, кто приближался к вокзалу. Флаг продолжал гордо реять над ним.
Гитлеровцы начали обстреливать башни из танков. Но стрелять гитлеровским танкистам было неудобно, они могли наводить пушки только из-за углов башен. Один танк остановился, танкист приподнял люк. И в тот же миг пуля снайпера Басова пробила ему голову.