Мальчик и облако
Шрифт:
– Я, конечно, жутко расстроился, когда диагноз узнал, – Максим немного грустнеет, – так-то я, как лось здоровый, да и МосВОКУ обеспечивает поддержание физической формы. А тут вдруг такое. А отец вообще в шоке был. Сейчас, конечно, подуспокоился, да и Евич ему анализы шлёт, где положительная динамика видна. Я до сих пор не пойму, как ты это делаешь. Я сюда с середины апреля каждые выходные из Москвы приезжал. Сейчас вот на майских живу... Вроде просто сидишь рядом, даже не смотришь на меня, ничего не чувствую, а когда Евич томографию делает – там улучшения!
Отвечаю: – Я и сам не знаю, как это получается. Точнее, развить, с помощью сестры Татьяны и Евича, что-то смог,
– Но как-то первоначально должно было проявиться? Или у тебя с рождения такое?
– Нет, не с рождения. Появилось два года назад. Или от того, что взрослел, или же последствия клинической смерти – у меня тогда неожиданно сердце остановилось и едва выходили.
– Оооо. Так ты не только «Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть», но ещё и «Мальчик-Который-Выжил*».
Владимир. Дом Латышевых.
В семье Латышевых «вечерний кофе» пили не в столовой, а в гостиной, где прислуга заранее накрывала столик со сладостями, и обязательно – с небольшими хрустящими круассанами. Лев Павлович и Элеонора Васильевна с детства приучали детей к дипломатическому этикету и ведению «дипломатического диалога». Не стал исключением и этот субботний вечер. Семья собралась в гостиной, у камина и обсуждала текущие события.
– О чем вы так мило группкой беседовали в перерыве, перед окончанием танцев? – Лев Павлович, поставил пустую чашку на столик и задал вопрос дочери.
Алёна не поддалась на эту уловку: вначале она из кофейника налила кофе отцу, и лишь потом, слегка улыбнувшись, ответила: – Савелий и Прохор подошли, чтобы поблагодарить Андрея. А потом немного поговорили на общие темы?
– А благодарили за что?
– Там вообще смешная ситуация получилась. Ты же знаешь, что Сава и Проша с пелёнок дружат. Все годы были неразлейвода. Они даже девочек выбрали из одной семьи – сестёр-погодок. У них и семьи так же дружны: и дела ведут совместные, и в выходные вместе за город выезжают. Так вот, пробежала между Савой и Прохором какая-то чёрная кошка и они поссорились. В классе расселись за разные парты, не разговаривали друг с другом. На танцы к нам идти – через своих девочек договаривались, чтобы в разное время. И на тренировки тоже. Причину ссоры не знаю, пустяк какой-то. И вот Сава, услышав, что до лицея, в его старой школе, у Андрея было прозвище «Судья», обратился к нему за помощью. Ну, Андрей отказал, сказав, что судью должны воспринимать обе стороны, а если он вмешается, то Прохор будет считать его не объективным. И дал несколько советов Савелию, как самому с этой ситуацией разобраться. Ну, Савчик так и сделал. И помирились они. Не знаю, насколько забыли обиды, но в классе снова сидят вместе, и на танцы к нам тоже в одну смену ходят. Ну, в принципе, и всё.
– Андрей не плохой мальчик. Целеустремлённый и старательный. И купеческие способности договариваться присутствуют. Так что через пять-шесть поколений, если его род будет нормально развиваться, вполне может выйти толк. Порода – это всегда несколько поколений; выскочки быстро возносятся, и так же быстро падают. Думаю, Перловы позаботились, чтобы он сразу мог прочно на ночи встать – земля у него есть, кирпичный завод – тоже. Так что закончит учёбу и сразу будет управлять хозяйством. И дети его или внуки вполне могут и до дворянских титулов дослужиться. Ещё два-три поколения его потомков должно воспитаться в дворянской среде, и вот тогда они станут настоящими дворянами. Мы же
Англия. Виндзорский замок.
Приглашение во дворец было знаком особого расположения к посетителю со стороны королевы, и Елизавета не преминула им воспользоваться в отношении своего старого друга Джорджа Уильяма Бьюкенена, назначенного новым послом в Россию и недавно приехавшего в Англию в отпуск. На это назначение королева пошла неохотно – Джордж был одним из ведущих специалистов среди «историков протокола» и на него возлагались аналитические задачи. В России нужен был именно такой человек – умеющий глубоко вникать в суть явлений, уметь их анализировать и находить нетривиальные решения и Елизавета, скрепя сердце, согласилась.
Они сидели у камина и не спеша пили так любимый Джорджем Бьюкененом чай с бергамотом, который королева сама заварила, и также неспешно разговаривали.
– В нашем посольстве в России оказалось слишком много силовиков – военных, разведчиков, контрразведчиков, – Джордж, скорее, не докладывал, а размышлял. – Соответственно, они и методы работы предпочитали по-военному прямые. Дай молотобойцу микроскоп – и он будет им заколачивать гвозди. Для периода, когда ситуация была на грани войны, это, может быть, и правильно. Но война не случилась, а методы остались теми же. В результате, когда русские основательно проредили нашу агентуру, опираться стало просто не на кого.
– Что Вы намерены делать? – осторожно спросила королева.
– Уже делаю. Продвигаю мягкую силу. Возобновил встречи в Английском клубе и приёмы в посольстве. Первый приём посвятили Лермонтову, которого называют «русским Байроном». Пока гостей мало, но их поток растёт. Романтический флёр вокруг Англии, который наша империя создавала сотни лет, не так легко искоренить; в России он существует во всех слоях общества, сохраняя устойчивую прослойку англоманов. Это база, в которой мы черпаем агентов влияния или просто агентов.
– Второй мой вывод, касающийся наших ошибок в работе с русскими – недостаточность амбиций. Тот же Дворкович работал просто за деньги. При должном подходе ему можно было внушить, что при смене курса или династии он сможет стать министром, или даже премьер-министром. И нацелить его на поиск союзников среди высшей аристократии. Представьте, каково бы было русской безопасности после смерти Дворковича, если бы они нашли у него списки князей, согласившихся с необходимостью смены династии? Кинулись бы выяснять и допрашивать. И чем больше бы князья клялись в своей верности, тем больше было бы подозрений у императора.
– Это крайне интересная мысль, – поддержала королева, – но, видимо, дело очень далёкого будущего.
– Не скажите, Ваше величество. Я бы не стал докладывать Вам, если бы в основе моих слов не было какого-то реального результата: я здесь для того, чтобы по секрету сообщить Вам, Ваше величество, очень обнадёживающую информацию – в приватной беседе один из высших сановников положительно отреагировал, когда зашла речь о возможной смене династии. Тема была затронута вскользь, но в случае неприятия он должен был возмутиться, а он продолжил беседу, как ни в чём не бывало. Ещё два аристократа княжеского уровня намёки восприняли равнодушно. Хотя должны были с негодованием завершить разговор и покинуть собрание.