Мальчик и облако
Шрифт:
– Мы и дальше будем зондировать аристократов, развивать их амбиции, давать им надежду на то, что мы поддержим смену династии, от которой они непременно выиграют. И если кто-то из них сможет привлечь к себе значительную часть верхушки, то будет не важно – взойдут они на престол или его сохранит старая династия. Русские не умеют решать такие вопросы тихо, путём договорённостей и уступок. У них всегда взрыв негодования, бунт, гражданская война. Если удержится старая династия – она всё равно в беспорядках ослабеет. А мятеж части элиты поселит недоверие ко всем. Победит новая группа – пока они утвердятся у власти – сколько времени пройдет. Россия – колосс на глиняных ногах. Даже не потеря, а всего лишь расстройство управления способно обанкротить страну и запустить процесс дефрагментации.
–
Юг России. Селение рода Фениксовых.
– Уважаемый Ши, проходите сюда, присаживайтесь, – Вэй Фэн, он же с недавних пор Владимир Иванович Фениксов, почтительно помог старику сесть в мягкое кресло.
Вошедшая девушка налила горячий чай в небольшую чашечку и поставила перед гостем.
– Уважаемый Ши, мы приехали в Вашу деревню, чтобы Вы могли увидеть содержимое посылки, недавно полученной представительством семьи Фэн во Вьетнаме.
С этими словами Вэй осторожно подкатил к старику столик, на котором лежали пучки травы и какие-то пакетики.
Ши Фэн аккуратно взял пучок травы, повертел его в руках. Положил. Посмотрел другой. Взяв несколько полупрозрачных бумажных пакетиков, он внимательно рассмотрел их, проверил на ощупь.
– Эти травы срезал мой сын. Пакеты – тоже его. Как и откуда представительство получило посылку? – негромко спросил Ши Фэн.
– Посылка пришла из Пекина. На ней не было ни отправителя, ни обратного адреса. Как Вы узнали, что это травы, собранные Вашим сыном?
– Он никогда не срывал стебли и листья руками. Даже для самых маленьких листочков он использовал специальный нож, чтобы получился длинный срез, и можно было рассмотреть структуру стебля растения. Пакеты, в которых лежат семена, специальные – они дают им дышать. Кроме того, в верхней части пакетиков есть цветная полоска – для каждого сезона у Ли были свои цвета и наши биологи, думаю, легко определят, когда собраны образцы. Но Ли всегда сразу писал на пакете, место и дату сбора семян. Здесь ни один пакет не подписан. Видимо, ими заменили использованные.
– Биологи, хорошо знакомые с тем, как работал Ли, пришли к таким же выводам. И подтвердили, что коричневая полоса на конвертах использовалась Вашим сыном для обозначения сезона «холодных рос» ***. Мы думаем, что таким необычным способом Ваш сын Ли смог сообщить нам, что он жив и находится в плену у клана Шугуан. Мы сделаем всё, чтобы спасти его.
Владимир. Дом Перловых.
Традиционная вечерняя сборка коробок предусматривала возможность и «просто поболтать». И когда разговор зашёл совсем уж о малозначительных вещах, я решил задать вопрос, который менял мучал весь день: – А снится ли перед инициацией, что она происходит?
Тут же ответила Катя: – Мне ничего не снилось. И в классе тоже никто ничего не говорил про это, а у нас большинство инициировалось в прошлом или в этом году. Вообще, нам на уроках рассказывали, что приход силы предугадать невозможно и о том, что инициация начинается, люди узнают непосредственно с её началом.
Геннадий Алексеевич и Оксана Евгеньевна подтвердили, что у них тоже никаких снов накануне инициации не было. А Геннадий Алексеевич поинтересовался: с чем связан мой вопрос?
Я ответил, что недавно мне приснился сон, как будто я уже инициированный и со мной проводили занятия: – Я помню, что быстро шёл, потому что опаздывал, и мне было неудобно, что преподаватели будут меня ждать. Когда я вошёл в большой зал; он одноэтажный, но окна, полукруглые сверху, располагались в два яруса, и там было несколько человек, которые мне поклонились, как будто они не дворяне, а я дворянин. Хотя там и военные были, офицеры: а так-то, офицеры все дворяне, вроде бы. И вот я начал тренировку: бросал камни – большие и маленькие, по одному и сразу много. Закручивал воздух в смерч и потом добрасывал в него песок. Там подальше, ближе к стене, стояли
– Ты просто слишком большое значение придаёшь инициации, вот тебе и снится, – сказал Геннадий Алексеевич. – Хотя я могу ещё у сыновей Глеба уточнить, может, у них что-то такое было. Алексей и Борис сравнительно недавно инициировались, они должны помнить своё состояние перед приходом силы. А ты сам расспроси Владислава Плетнева: он всего полгода как силу получил, думаю, не откажется с тобой об этом поговорить.
– А вообще, красиво, – продолжил воспоминания я. – Я в такой военной светло-коричневой пиксельке и таких же берцах, стою; и раз так! И длинная полоса заполыхала и манекены ярко загорелись! И во всем стёклам блики!
Закрытая зона за Уралом. Академия-2 (Орёл-42а).
– Грустно? – Николай Артурович Гефт, сидевший вместе с сыном на бревне на берегу речки, приобнял Артура.
– Есть немного.
– Такова жизнь, Артур. Она у тебя будет несколько раз переформатироваться, и при каждом таком бурном изменении – придётся расставаться с друзьями, менять место жительства, а часто – и привычный уклад жизни, да и самому становиться другим человеком. Это и называется жизнью. Если бы ничего не менялось – ты бы до сих пор куличики лепил в песочнице и в деревянную лошадку играл. Но садик закончился – и со многими детсадовскими друзьями ты больше не встречался. Потом начальная школа. А потом переезд в Москву. И каждый раз ты по-новому привыкал к обстоятельствам, жизни, находил новых друзей. Уверен, ты и здесь с кем-то найдёшь общие интересы, увлечения, подружишься; друзья найдутся.
– Да, найдутся. Здесь пацанов моего возраста много, и относятся ко мне ровно. Но во Владимире всё было по-честному, чище, без всяких дальних прицелов. Здесь я – сын самого главного начальника. И отношение ко мне соответствующее, в том числе и у ребят. А там, во Владимире – я был гонимый и никому не нужный. И друзья, что у меня там появились – стали мне друзьями вопреки всему, и ценили они именно меня. И их тоже бойкотировали или на дуэли вызывали из-за дружбы со мной.
– Ну и не рви с ними. Мы же за покупками поедем завтра, возьми свой второй смартфон, позвони и поговори с ними. И в будущем возможности пообщаться будут, а зимой или на летних каникулах – и увидеться. И здесь, на новом месте: только от тебя зависит, кем тебя будут видеть окружающие – сыном начальника академии или достойным юношей.
Немного помолчав, Николай Артурович спросил сына: – Как тебе семейство Хайнцев?
– Нормально. Забавные они – каждый раз, когда я у них бываю, самый главный вопрос: что можно и что нельзя? А второй вопрос – куда платить деньги? Мы, когда познакомилась, я их всей семьёй в лес по грибы водил. Здесь растут неплохо – места глухие, грибов полно буквально на окраинах посёлка. Набрали; даже Вилли и Лаура что-то находили и с визгом бежали докладывать про «ротер пилц» и «браун пилц». Возвращаемся, довёл их до дома, начинаю прощаться. А фрау Марта говорит, что надо грибы рассортировать, взвесить и заплатить за них. И интересуется: куда перечислять деньги? Рассказываю ей, что грибы и ягоды в лесу бесплатные, как и цветы. Срывать нельзя только то, что в Красной Книге. Она так до конца и не поверила. Помнишь, мы, как приехали, первый раз брали Клауса на рыбалку? Так они накануне ездили за покупками, и, зная, что Клаус пойдёт рыбачить, обошли все охотничьи, спортивные и хозяйственные магазины в поисках «фишерай». Фриц Карлович сразу понял, что что-то пошло не так, и везде представлялся аргентинским туристом: в павильонах для рыбалки и охоты бит для усыпления рыбы не оказалось, в спортивных им предлагали обычные биты, а в хозяйственных – деревянные молотки. Вот утром Клаус и пошёл на рыбалку с деревянным молотком. А когда вернулся домой со щуками, снова встал вопрос – куда платить за рыбу?