Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
Я не понимаю, что она имеет в виду, и мама, судя по её выражению лица, тоже. Но это замечание явно не было комплиментом.
Тем временем Степан, не обращая внимания на предложенные кубики, целеустремлённо направляется к Ксюне. Его взгляд направлен на пенопластовый меч, который она держит в руках.
— Ммоё! Дай! — резко заявляет племяш и, не дожидаясь ответа, вырывает игрушку у неё из рук.
Ксюня хлопает глазами, растерянно глядя на Степана, явно не понимая, что происходит. Её лицо быстро краснеет, а в глазах
Степан, будто вовсе не замечая её испуга, с горящими глазами начинает размахивать пенопластовым мечом, целясь прямо в Ксюню.
— Ух, ух! — выкрикивает он громко. — Умли! Умли!
Ксюня молча отступает в угол, прижимаясь спиной к стене. Кажется, ещё немного — и она разревется. Но вместо плача она сжимает губы и пытается уклоняться от замахов.
Степан же продолжает шагать за ней, всё сильнее замахиваясь мечом.
Я нахмуриваюсь и сжимаю кулаки. Хель меня дери! Какого хрена он творит? Зачем доводить девочку? Иди играй в кубики, балбес! Замок классный можно построить! И рушится он тоже классно!
Мама и Лидия наблюдают за происходящим издалека. На лице мамы написано удивление, а у Лидии выражение… какое-то спокойное, даже довольное. Мне это, мягко говоря, не нравится. Никто не имеет права так обращаться с Ксюней, особенно какой-то нахальный племянник. Я тебя выше по родовому дереву. Так где твое уважение? Почему поднимаешь клинок на мою суженую?
Не раздумывая, я хватаю ближайший пенопластовый меч, подхожу ближе. Быстро прицелившись, тыкаю Степана мягким остриём в бок.
— Коняй, хале! Эй, диот! — говорю строго, глядя ему прямо в глаза.
Степан отшатывается, явно ошарашенный моим вмешательством, чуть ли не падает, но быстро приходит в себя. Его глаза жадно устремляются на мой меч. Он широко расставляет ноги, разводит руки и визгливо кричит:
— Дай! Мойо!
И, не дожидаясь ответа, тянется ко мне, пытаясь отобрать меч. Ну ничего себе наглость! Еще и на мой клинок позарился? Ну-ну, губа не дура, да руки коротки.
Я прижимаю меч к себе, глядя на него свысока.
— А ти поплобу забели, — бросаю я с вызовом, помахивая мечом.
Степан, посапывая, отчаянно тянется к рукоятке, размахивая руками, но я легко уклоняюсь от его неуклюжих попыток. Он пыхтит, сопит, но результата никакого — я всегда на шаг впереди.
Степан — точно единственный ребенок в семье: жадный, избалованный и наглый кабаныш.
Мама делает шаг вперёд, чтобы вмешаться, но Лидия репликой останавливает ее.
— Ирина Дмитриевна, пусть дети играются, — говорит она с нарочитой небрежностью, в её голосе сквозит нотка едва сдерживаемого удовольствия.
Мама бросает на неё хмурый взгляд. Она, конечно, не послушается, но полминуты у меня есть.
— Эй, пле-мяш! Увай дя-дю! — вызывающе говорю я, глядя на Степана.
Он,
— Всо? Эта всо? — насмешливо спрашиваю я, глядя на его удивлённое лицо.
Не дожидаясь его следующего выпада, я делаю широкий шаг вперёд, резко толкаю его плечом, а затем бодаю, как винландский борец. Степан не ожидает такой атаки, теряет равновесие, нелепо размахивает руками в попытке удержаться, но безуспешно. С громким грохотом он валится прямо на мой построенный замок.
С громким треском замок рассыпается, а Степан оказывается в куче кубиков. Он поднимает голову, на его лице появляется сначала растерянность, а затем он громко, на весь дом, начинает…. реветь.
И тут Ксюня, которая до этого стояла в сторонке, вдруг заливается звонким смехом. Её искренний, заразительный смех звучит весело. Впрочем, я уже и так ухмыляюсь от уха до уха.
— Хватит! — возмущённо кричит Лидия, влетая за нашу перегородку и быстро поднимая своего сынка. — Что это за княжич, который не знает границ?!
Голос моей невестки дрожит от негодования.
— Сама дула, — спокойно поднимаю я меч, оброненный Степаном.
Она удивленно посмотрела на меня, а я, не обращая внимания, отдаю меч Ксюне.
— Па-сиб! — улыбнулась девочка.
Степан решил поддать ору, и Лидия целиком сосредоточивается на рыдающем сынке. Спешно прижимая его к себе, она с недовольным видом выходит из комнаты, бросив на маму острый взгляд.
— Почему вы не вмешались, Ирина Дмитриевна?
Мама говорит ей вслед, разведя руками:
— Но ведь вы сами сказали, что они всего лишь играются, Лидия Николаевна.
На этом визит гостей для нас с Ксюней заканчивается. Лидия больше в детскую не заходит, хотя из соседней комнаты я слышу, как она что-то говорит маме недовольным тоном. Степана она теперь держит при себе и явно побаивается снова оставить его с нами.
Честно говоря, я этим даже доволен. Племянник оказался тем ещё хамом, и мне совершенно не жаль, что он больше не будет вмешиваться в наши игры.
— Сава кутой! — весело заявляет Ксюня, хихикая и указывая на меня.
Я только киваю, соглашаясь с её оценкой. Да, мы с Деном крутые. И хорошо, что Дена сейчас не было рядом — он бы тоже не оценил того, как Степан обижал Ксюню. Ден, как и я, не прощает тех, кто смеет трогать девочек.
Усадьба Опасновых, фронтир Рязанского Ареала
Наместник Захар сидел за тяжёлым дубовым столом в своём кабинете, освещённом мягким светом настольной лампы. Его взгляд был сосредоточен на стопке отчётов, которые только что принесли его люди. Каждая страница вызывала всё большую тревогу: обстановка в княжестве становилась всё напряжённее.