Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
Приглядываюсь внимательнее. Это явно кто-то из Атрибутики Земли. Сторожевой пёс, но, если быть откровенным, словно бы ещё недоделанный. Низкая формация. Эхозверь похож на ожившую кучу глины с чёрными глазками и дыркой вместо пасти.
— Столожишь? Мо-лод-ца, — произношу я с уважением, с каким должен относиться любой уважающий себя генерал к верному солдату. Ну или княжич слуге, не суть.
Глиняная «собака» слегка наклоняет голову, потом поворачивает ко мне нечто, что, вероятно, когда-нибудь станет хвостом. Сейчас
Я оглядываюсь. Генерал должен награждать своих подчинённых. А этот пёс не только меня защищает, но и всю мою семью: Ксюню с мамой. Справедливо будет дать ему вкусняшку, правильно?
Окидываю двор взглядом и нахожу идеальный вариант. Под персиковым деревом висит красивый плод — вот оно, то, что нужно.
— Хошь пелсик?
Песа снова виляет хвостом.
Сосредотачиваясь. Мозг напрягается. Прямо ощущаю себя как в лучшие времена, когда я руководил армиями. Что ж, внутреннее напряжение — бах! Ветка шевелится, и персик срывается вниз.
Плод с глухим «шмяк» падает на землю.
— Делжи, засужил, — важно объявляю я, поднимая персик.
Глинопёс подбегает и тут же принимается его жевать, издавая влажные, чавкающие звуки. Ну да, звери Земли, как и положено, любят плоды земли. Всё правильно. Так же, звери Грозы, например, любят электричество. Эти вообще любят совать лапы и зубы в розетки.
Я, слегка привстав на носки, прищуриваюсь и читаю гравировку на боку зверя:
— Гли-ня…
Глиней, значит, зовут.
Мгновение думаю и, широко улыбнувшись, командую:
— «Покатай меня, большая черепаха!»
Правда, получилось что-то вроде:
— «Больша паха, пакай!»
Хватаюсь за него и начинаю карабкаться. Глинка вздыхает. Видимо, уже осознал свою судьбу, но как верный сторожевой пес покорно стоит. С трудом закидываю ногу, устраиваясь на его спине — ну, или на том, что можно назвать спиной, если сильно постараться.
Усевшись, командую, как в былые времена:
— Впе-е-е-лёд, мойй Дуллахан!
Глиняный зверь слегка покачивается, стоя на месте, а потом всё же послушно трогается с места. Да, неуклюже, но дело пошло. Он мчится по двору, оставляя за собой грязные следы, а я… Ну, держусь как могу!
В какой-то момент мы проносимся мимо крыльца. Там стоит мама с какой-то служанкой. Мама меня замечает.
— Вячеслав! — в ужасе кричит мама, глядя, как я скачусь на глиняном эхопсе.
Её голос режет воздух, и птицы во дворе с испуганным хлопаньем крыльев взмывают вверх.
— Немедленно позовите псаря! Где Серафим?! — командует она так, словно случился конец света.
Весь двор приходит в движение. Один из слуг бросается ко мне, но мы с Глинкой просто обходим его по дуге. Я еще ему и язык показываю, довольный.
Все мышцы напряжены, тряска бешеная.
Эхопсарь Серафим появляется через пару мгновений, выпучив глаза и явно не понимая, что вообще происходит.
— Серафим, сделай что-нибудь! Этот пёс разобьёт моего ребёнка! — кричит мама, указывая на меня, лихо несущегося на своём импровизированном «скакуне».
Псарь, стараясь выглядеть спокойным, быстро кивает:
— Ваше Светлость, пёс натренирован. Он не причинит вреда никому из членов княжеской семьи!
— Но он же может упасть! — возражает мама, её крики всё громче, терпение княгини явно на исходе.
Краем уха улавливаю тревожный голос матери. Что-что? Упасть? Да я вообще-то лучший наездник Винланда! Я эходраконов объезжал без седла! Я на виверенах летал без рук….
И, как будто специально назло, Глинка чуть дёргается в сторону, и я, не удержав равновесие, со всего размаху лечу вниз.
Бах! — эпично и оглушительно звучит мой приземлившийся финал, когда я падаю на землю и качусь кубарем пару метров, поднимая за собой облако травы и мелких листьев.
Мама, служанка, псарь — все бросаются ко мне. А Глинка растерялся, испуганно опустив свои глиняные уши.
Я лежу на траве, прикрыв глаза, молчу. В ноющих мышцах медленно разливается приятное тепло. Атрибутика! Сработало! Тело крепнет, усиливается! Это было не зря!
Но потом открываю глаза, нахмуриваюсь. Да, обидно, да, больно, но разве это повод сдаваться? Конечно, нет.
Медленно поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь и решительно говорю:
— Ещё!
Ой-ой. Судя по лицу подбежавшей мамы, Глинка, похоже, только что получил бессрочную дисквалификацию. Но нет! Своего скакового пса не отдам! Буду бороться за него!
Главная усадьба Опасновых, фронтир Ареала
Захар Глебович сидел за длинным деревянным столом в княжеском кабинете, где пахло старой бумагой и пылью. Напротив него разместился воевода Матвей Мутов.
— Буду краток, Матвей Максимович. Завещание, похоже, существует, — начинает наместник Опасновых, сложив руки на столе. — И оно хранится в Царском банке.
Матвей хмурится:
— Завещание? У Светозара Алексеевича? Вы уверены?
— Да. Я недавно разговаривал с Иннокентием Ивановичем. Он подтвердил, что у князя была тайная сейфовая ячейка. Но тут есть загвоздка, — Захар делает паузу. — Открыть ячейку можно только после официального объявления смерти князя.
Матвей переглядывается с ним и скептически уточняет: