Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
— Кулок нуна удлинить. Пливяжите шнурок, штобы я тянул его двумя руками.
Перехожу к ленте с гранатами, осторожно приподнимаю. Ох, мля… Гранаты тянут вниз так, что если таскать ее, руки отвалятся.
— Слишкам тяжёлая. Убелите лишние. Оставите тока пять-шести штук. Лудше пять. Делайтя!
— Исполняйте, — кивает Юрий Юрьевич экспертам студии, пытаясь выглядеть так, будто всё идёт строго по плану.
Опускаю ленту обратно, отхожу в сторону, скрещиваю руки на груди и наблюдаю, как сотрудники студии
— Ладня, давайте лазбивать.
Приступаю к разборке. Отсоединяю приёмник ленты, аккуратно вывожу крепления.
Вынимаю ленту с гранатами, чувствую вес в руках. Одна граната падает в ладони, прокручиваю смертельную штуку с любопытством. Затем снимаю короб с патронами, нажимая защёлку. Внутри тёмное нутро механизма, пропитанное смазкой. Снимаю крышку ствольной коробки, под пальцами прохладный металл. Хоть и китайщина, а всё же это мой первый гранатомет в этом мире.
Семён держит гранатомёт, страхует, не давая частям свалиться на землю. Работаем чётко, без суеты, каждый шаг медленный. Это еще подготовка. Ролик надо снимать с умом. Не на игрушечном уровне, а чтобы смотрелось серьёзно. Я хоть и карапуз, но не профан.
— Дальше лазбивать не будим, — решаю я, хмурясь. Слишком сложна. Мои детские руки не приспособлены к мелким деталям. А потому не стоит рисковать.
Но главное — открутить крепление и снять гранатомёт со станка.
— Семён, памаги снять.
Мы отсоединяем пушку и аккуратно снимаем её со станка. Львиную долю тяжести принимает Семен. А я так, в роли направляющего.
Когда оружие оказывается на земле, я стряхиваю руками, разминая пальцы.
— Ну што, поехали ешо лаз? Семёно, готовь!
— Конечно, Вячеслав Светозарович, — улыбается богатырь. Видно, ему самому нравится, похоже, тоже вошёл во вкус.
Гоняем сборку и разборку пять раз подряд. На пятом я решаю подключить Артёма.
— Алтём, памагай!
Артём подходит, трогает гранатомёт, глаза круглые.
— Памагать, Сава? — выдыхает он, смотря на меня так, будто я портал в другой мир открыл.
И тут с места срывается Юрий Юрьевич:
— Что вы делаете?! Это же не входило в сценарий!
Я флегматично пожимаю плечами:
— Ну и што? Так веселей.
Евгений Евгеньевич вздыхает, переглядывается с Юрием Юрьевичем, машет рукой:
— Пускай, Юра. Опять импровизация. Посмотрим, что выйдет.
Я поворачиваюсь к Ксюне.
— Ксюня, ты тозе памагай! Дайте ей тляпачку.
Юрий Юрьевич хмурится:
— Зачем?!
Я невозмутимо отвечаю:
— Будит плотилать диталей.
— Евгений Евгеньевич? — режиссер беспомощно оборачивается к гендиректору.
Никулин усмехнувшись, шлёпает Юрия по плечу:
— Ну, фан-сервис так фан-сервис.
Мы повторяем
Я машу рукой Ксюне:
— Ксюня, плотилай!
Она сразу подбегает, берёт тряпочку у ассистентки и принимается тщательно натирать металл, водит тряпкой по корпусу круговыми движениями.
— Смотри в камелу и улыбайся, — подсказываю.
Ксюня послушно улыбается, не отрываясь от работы, тряпочка мелькает в руках, блеск наводит, старательная такая — шикарно. Красотка. Прям чистый фан-сервис.
Я громко хлопаю в ладоши, довольно бросаю:
— Вот так всё и пловелнём!
Юрий Юрьевич хмурится и обводит нас недовольным взглядом.
— Вообще-то, я режиссёр, Вячеслав Светозарович. Распоряжения по съемкам отдаю я.
Пожимаю плечами, изображая полное безразличие:
— Ну, давайте, лаздавайте.
Корчу невинное лицо, и, как бы между прочим, добавляю:
— И каски не забудьте лаздать лебятам.
Юрий Юрьевич глубоко вздыхает.
— Костюмер, каски! Оператор! Готовность!
Артём и Ксюня пока что отходят в сторону. Оба то и дело поглядывает на меня, ожидая пока позову назад.
Я делаю шаг вперёд, смотрю прямо в камеру, на секунду задерживаю дыхание, подбирая нужную интонацию.
— Пивет! Это я, князич Слава Светозалович, на канале «Юный тактик»! Сегодня мы осматливаем китайский гланатомёт! — Я кладу руку на корпус оружия: — «Нолника ЛГ-3».
Вдруг делаю паузу, нахмуриваюсь, с грустью вздыхаю:
— Я обесцал вам покататься на танке… Но мне не разлесили. Канал не хочат танк и сказаль, что я лебенок. Паэтаму сегодня мы будем стлелять из гланотомёта!
Я киваю в сторону Ксюни и Артёма:
— Но штобы вам было весело, я пазвал друзёв — Ксюню и Алтёма. Лебята, паздаловайтесь!
Артём энергично машет рукой. А Ксюня, как учила мама, делает аккуратный реверанс. Прямо барышня.
Я довольно киваю.
— Сначала мы будем лазбилать гланотомёт! А потом уже стлелять!
Пока я увлечён съёмкой, за кадром Юрий Юрьевич тихо подходит к Евгению Евгеньевичу, перегибается поближе и спрашивает:
— Оправдание за танк сойдёт?
Евгений Евгеньевич проводит рукой по лбу, нервно отмахивается:
— Да сойдёт! Какая разница?
Я краем глаза замечаю их перешёптывания, уголки медленно губ медленно ползут вверх.
Значит, вот так? Ну-ну… Как там режиссёр брякнул? «Всего лишь ребёнок», да? Посмотрим, посмотрим, какие будут отзывы. Я, между прочим, как генерал отлично знаю, чем заканчиваются такие ошибки. Разозлишь толпу — потом хоть извиняйся, хоть оправдывайся, уже поздно. Название этому — мятеж.