Мальчик с открытки
Шрифт:
Вадим лежал на спине, глаза его были закрыты.
– Вад, слышишь, это я, Тинка, - произнесла она жалобно и осторожно дотронулась кончиками пальцев до бледной щеки парня. Холодная дрожь пошла по её телу, когда заметила, что Вадим никак не отреагировал. Подавив сжавший сердце страх, склонилась над ним и прижала ухо к его груди.
– Ну как? Дышит?
– прошептал за её спиной Серёга Петров. Все другие ребята, обступившие их с Вадимом, затаили дыхание в ожидании ответа.
– Дышит!
– выдохнула Тинка, почувствовав слабое дыхание парня, она попыталась приподнять его голову и тут же ощутила на пальцах что-то
– мелькнуло в сознании.
– Судя по всему, голова разбита на затылке».
Не мешкая стащила с головы белый, в черных точечках, сатиновый платок, разорвала на широкие ленты, осторожно приподняла голову Вадима. Так и есть, рана на затылке, надо остановить кровь. И принялась плотно бинтовать, положив голову парня к себе на колени. Все в растерянности молча наблюдали за ней, пока Тинка неумело бинтовала, даже учительница не возражала против её действий, проникнув уверенностью, что всё Маслова делает правильно. Сама она была в панике.
– Надо проверить, нет ли переломов, - наконец нашлась что сказать Эмма, но никто не знал, как это сделать.
Тинка на свой страх и риск ощупала руки и ноги Вадима, вроде целы.
– Рёбра и позвоночник могут быть повреждены, - предположил водитель.
– Трогать его нельзя. Я отправлюсь за «скорой помощью», а вы ждите.
– Учительница кивнула.
– Больно!
– вдруг тихо простонал Вадим. Веки его медленно приподнялись, в тёмно-коричневых глазах Тинка увидела страдание.
– Где больно?
– встрепенулась она и нежно провела ладошкой по влажному лбу парня.
– В груди больно!
– снова тяжело выдохнул Вадим. Вдруг он чуть приподнялся и схватил Тинку за руку и сжал её, слабо, но ощутимо.
– Русалочка, - прошептал едва слышно, снова опускаясь головой на её колени, - ты меня не бросишь?
– Нет! Я с тобой! Я буду с тобой! Скоро приедет «скорая», - так же тихо заверила его девочка. Юноша благодарно вздохнул и медленно прикрыл глаза, однако Тинкину руку не отпустил.
Он крепко держал её за руку, когда через полчаса приехала «скорая помощь». Он судорожно цеплялся за неё, когда санитары на носилках переносили его в машину. Он неотрывно сжимал её пальцы, когда «скорая» мчалась в Караяр, словно через Тинку он получал силы, чтобы бороться с болью, которая не оставила его и после обезболивающего укола. Он ощущал её тепло, тепло, которое стало для него чем-то вроде кислородной подушки. Без неё он бы не выдержал.
– Она поедет со мной, - твёрдо заявил Вадим медикам «скорой», те не стали спорить.
Любимая Тинкина голубая футболка в белую полоску, подаренная сестрой, была в бурых пятнах крови, но девушка не замечала этого, как и не замечала выпачканные кровью пальцы. Его кровью. Всё стало неважным, кроме влажных огромных глаз Вадима, в которые она неотрывно смотрела. Лишь бы в них была жизнь! Нет, он не умрёт, она не допустит!
– Ты дыши, Вадим, глубоко дыши, я тут рядом и помогу тебе, - шептала она, наклонившись к парню.
– Я хотел, чтобы ты смотрела на меня и восхищалась, - с трудом выдавил он из себя.
– Я смотрела и восхищалась, - ласково откликнулась Тинка и нежно дотронулась губами перебинтованного заново медиками лба парня.
– Ты мне всегда нравилась, - Вадим провёл свободной рукой по подбородку девушки и печально взглянул на неё из-под полуопущенных длинных чёрных ресниц.
– И нравишься.
–
– Я с Милочкой дружил нарочно, тебе назло. Русалочка, не покидай меня. Я не умею плавать. Лодка перевернулась… - (Господи, пронеслось у Тинки в голове, он бредит!) - Никогда не уходи, без тебя мне больно!
– Не уйду, - твёрдо обещала Тинка, сжимая пальцы Вадима.
– Её голос от слова к слову становился всё нежнее.
– Мы с тобой будем дружить вечно, всю жизнь. Никогда не расстанемся.
– Всю оставшуюся дорогу она только и говорила об этом.
Как только машина скорой помощи въехала в больничный двор, её окружили медицинские работники. Бабушка Вадима тоже ждала здесь. Она не кинулась к носилкам, не подняла крик, молча наблюдала, как переносят внука в операционную, но руки её тряслись, а ноги отказывались идти за носилками. Галина Александровна была в шоке, с того момента, как ей сообщили об аварии. Хорошо хоть, что хирург Моисенко сегодня на дежурстве. У Сан Саныча золотые руки, он спасёт Вадика, всё лучше сделает, чем она.
– Тебе туда нельзя!
– остановила Тинку, пытавшуюся юркнуть за носилками в операционную, пожилая медсестра, которую все в больнице звали бабой Катей.
– Но я не могу его оставить, я обещала быть с ним!
– заупрямилась Тинка.
– Пойдём со мной, девонька.
– Чуть приобняв, баба Катя увела Тинку в приёмное отделение.
– Подожди здесь, - сказала успокаивающим голосом, - его врач осмотрит и сделает, что нужно, а ты мешать будешь. В операционную чужих не пускают. Парень твой в надёжных руках. Он будет под наркозом, ничего не почувствует. После операции я скажу, как всё прошло. А ты сиди себе здесь тихо и будь спокойна.
Нет, спокойной она никак не могла быть, всю её трясло. Как в забытьи девочка уселась на стул, который ей указала пожилая медсестра и, сжавшись, застыла на нём. В приёмном покое было тихо, дверь после ухода бабы Кати была плотно закрыта. Тишина давила. Это была настороженная, угнетающая, таящая опасность тишина.
Сердцу было так больно, как будто туда вонзили острый нож. Как же хотелось Тинке повернуть время назад! И переписать его заново! С того момента, как все сели в машину, а Вадим вслед за Петровым стал выпендриваться на своём мотоцикле перед девчонками. Нет, не перед ними, а перед нею, Тинкой - он же сказал ей об этом. Да и она сама это поняла. Надо было остановить его! Но как? Не могла же она попросить водителя затормозить машину и потребовать от мальчишек ехать на мотоциклах поосторожнее. Это сейчас, задним умом, кажется всё возможным. Как же хрупка и ненадёжна жизнь! Подобно хрустальному стакану может в один миг разлететься на отдельные осколки. И не соберёшь.
Вадим, похоже, потерял много крови. Есть ли у него шансы выжить? Даже думать об этом не смей, приказала себе Тинка, он будет жить. Сжав кулачки, упрямо стала твердить про себя: «Будет, будет, будет!». В какой-то момент ей показалось, что Вадим, который находился за несколькими стенами от неё, слышит её. В гнетущей тишине даже промелькнул призывной шёпот парня. Мне надо быть ближе к нему, неожиданно поняла девушка и поспешно пошла к выходу.
В больничном саду она с помощью одной из медсестёр, проходившей мимо, определила окна операционной комнаты и села на скамейку в саду напротив этого кабинета, принялась ждать. Мысленно Тинка была рядом с Вадимом.