Мальчик в шкафу
Шрифт:
– Ты думаешь о чем-то совсем уж плохом, Туни. Прорвемся, все вспомним и будем вместе. В конце концов, твоя Роуз беспардонная опять спросит, не перестал ли наш несчастный сын видеть этого ужасного, пугающего, невидимого мальчика Чарли. Тут-то мы и...
– И забудем, что у меня когда-то была старшая сестра, с ее бульдогами. Что приезжала к нам Лилс, таскала мои книжки и поливала святой водой приблудную кошку. И они нас забудут. И родителей наблюдатели не обойдут вниманием. Мы не будем ездить на их могилы, потому что они, по счастью, не мертвы (очень
– Бульдожики незабываемы. У пацана... гм. У Чарли вон шрам от укуса остался. Когда он на дерево залез с испуга, а потом я его полчаса снимал, потому что он вцепился в ветку и не поддавался на уговоры. А Роуз смотрела на нас квадратными глазами и потом прятала от меня виски, помнишь? Или Злыдень, который серых кошек боится. Ты забудешь такое?
– Забуду, – не поддержала я попытку мужа перевести все в шутку, – и ты забудешь, если тем понадобится. А может случится еще хуже. И будет к нам приезжать от них регулярно надзиратель. Прямо домой. Проверять – не задумываемся ли мы не о том? Будет у нее питомник с собачками. Я буду ее тихо ненавидеть. Но считать сестрой. Моей, твоей – не важно. И звать ее будут противно как-нибудь. Марджори. Или там – Эльжбетта.
Вернон фыркнул. Что бы я ни говорила, он очень крутой и умный. И отлично понимает все то же, что и я. И, как мужик и глава семьи, недоволен, что мне не запудрить мозги всякими уговорами с беспочвенными “все будет хорошо”.
Переезды экспериментаторы даже не заметили. И когда я рванула от Вернона к родителям, сразу рядом оказался тот тип в черном пальто. Велика вероятность, что даже наша эмиграция их не смутит. Нам некуда деваться. И правительство может оказаться на их стороне. Во всяком случае, мы можем банально не успеть добраться до достаточно могущественного человека, способного нас защитить.
********! Чувствую себя Сарой Коннор, долбанной официанткой, которой предстоит борьба с системой, машинами и всем миром. Потому что на ее плечи возложена охренительная миссия воспитать Мессию света, борца с восстанием машин, Избранного,.. *********** ***** ********, ******* и ******** их самих ********* и их ************ эксперименты!
Вот откуда дежавю! Она тоже в конце фильма в машине сидела так.
Рванула куда-то в Мексику, чтобы там учить своего малыша стрелять и взрывать, чтобы подготовить его к грядущему дерьму.
Но это надо очень, очень-очень филигранно смыться. У нас, мирных обывателей, вполне может и не получиться.
– Надо поискать “старые галстуки” – однокурсников, с кем “Смелтинг” заканчивали. Кажется, есть идея. Только, – Вернон тяжело вздохнул, – только надо это провернуть через десяток лиц. Чтобы даже не думалось, что мы хотим провернуть. Чтобы даже из наших мыслей они это не выцепили, понимаешь? Не могу поделиться. И забыть боюсь. И так все провернуть, чтобы не прослыть психом и не загреметь
Я заплакала, закрыв лицо руками. Вернон, плюнув на то, что опаздывает на свое совещание, притормозил машину у обочины и гладил меня по голове.
– Все, все, – не выдержала я этих нежностей. – Поехали уже. Я в порядке! Мы им еще покажем.
Как ни странно, остаток дня прошел спокойно, без истерик и внутреннего надрыва.
Мы выглядели почти тем, кем и являлись – семьей начальника, которая смотрит, как там все устроено у него в офисе.
Я сфоткала пару раз Дадличку на рабочем месте папочки. Никто не замечал Чарли. Муж пронес диктофон на совещание под видом необходимости стенографировать выдвинутые идеи.
Вернулись домой.
Я под видом мирных житейских причин и бесед о цветах и кустарнике прошлась по соседкам. Этот проходимец, сменивший старушку Фигг сидит в домике и не высовывается. Разумеется, новое лицо под прицелом – и глаз, и языков сплетниц.
Хочется верить, что этому типу понадобится некоторое время на то, чтобы как следует обжиться, обустроить быт. Да хотя бы дом проветрить!
На следующий день, после Дадлиных занятий в школе, я отвела мальчишек в класс при церкви.
А потом включила диктофон и пошла молиться. Мне нужна была помощь. Очень нужна.
Если хорошо и искренне попросить, помощь придет. Я уже не раз в своей жизни в этом убеждалась.
Проблема в том, что все может оказаться вовсе не так, как тебе виделось.
И преодоление препятствия вдруг превратится в следующую ступеньку проблем. Еще более крутую, если сравнивать с тем, с чем боролась до принятия помощи.
О, да. Мы больше можем не бояться тех магов, что бродили вокруг нас.
И мы услышали новую, любопытную информацию, представленную, как истина в последней инстанции.
В старом доме Фигг теперь дежурит пара авроров, к которым любой член моей семьи может обратиться, стоит ему только подумать о возможной угрозе со стороны магического мира.
Но вы бы знали, какой ужас я испытала, узнав, что все происходящее с нами – не какой-то внеземной эксперимент! Потому что все оказалось куда страшнее – это была масштабная политическая игра.
И мы теперь получили в ней вполне себе официальный ранг пешек.
Много новых слов – маги, авроры – не так ли? Теперь я знаю их толкование.
Мой замечательный муж верно выбрал человека, к которому обратиться за помощью.
В старушке Англии вообще рулят “старые галстуки”. Человек, с которым когда-то учился в колледже, порой сумеет для тебя сделать больше (и будет сильнее стараться), чем все друзья, соседи и родственники.
Во всяком случае, в нашей истории “метод школьного галстука” сработал на высшую отметку.
Когда-то Стивен учился с Верноном в “Смелтинге”, а теперь вхож в дубовые двери и дорогие кабинеты.