Маленькая леди в большом городе
Шрифт:
Точнее, вести меня не потребовалось – я с удовольствием пошла сама.
Глава 9
Сказать, что я желала произвести благоприятное впечатление на Бонни и Курта Хегелей, – все равно, что не сказать ничего. Мне ни разу не доводилось бывать на дружеской вечеринке «Добро пожаловать домой». Тисненая карточка-приглашение лежала на камине в гостиной.
Как я и поведала Габи, встреча с Хегелями в «Оксо-тауэр» прошла ужасно; Бонни практически призналась, что в Лондон их отправила Синди – взглянуть на меня и дать мне оценку.
– Я сказала, что мы приедем на массовку, – сообщила я Джонатану, когда мы пили кофе за завтраком.
Я в такую жару об обилии еды не могла и думать, он же только что умял тарелку гранолы с йогуртом. Мне и в голову не приходило, что Джонатан питается мюсли. Еще, как выяснилось, у него царил бардак в ванной, а по утрам он принимал поливитамины. Когда начинаешь жить с человеком, узнаешь о нем много нового.
– Тусовку, – поправил меня Джонатан, не отрывая глаз от бумаг.
– Тусовку, – повторила я. – Еще договорилась насчет маникюра и педикюра и… – Я помолчала. – В котором часу ты вернешься с работы? Не знаю, что надеть. Хотела бы, чтобы ты мне помог…
Джонатан сделал последнюю пометку в документах, театрально щелкнул ручкой и убрал ее в верхний карман. Прогнозы предвещали нестерпимую жару, однако на моем бойфренде уже красовался костюм, а в его портфеле лежала свежая рубашка – чтобы переодеться к ланчу.
– Не знаю. Сегодня у меня море дел. Но, детка, ты в любом наряде смотришься на миллион долларов. – Он улыбнулся. – Что ни наденешь, во всем неотразима.
– Понимаешь, те вещи, которые я взяла с собой…
Я замолчала. Раскрывать Джонатану секрет – рассказывать, что, дабы выглядеть волнующей секс-бомбой, мне необходимо специальное белье, какое не пробьет и пуля, – ужасно не хотелось. О корсете в такую жару не могло быть и речи. Уже через полчаса я лишилась бы чувств и рухнула на стол с канапе.
Объясняться не пришлось: из-за двери послышалось безумное тявканье, а мгновение спустя и глухие удары – Храбрец стал биться о стекло, точно уличный хулиган.
– Справишься с ним? – спросил Джонатан на выдохе, допив кофе и беря портфель. – Похоже, в отличие от меня ты нашла к нему подход.
Я глотнула. Храбрецу требовалась не толпа нянек, а собачий психиатр. У меня же был единственный пузырек мелатонина – на все время, пока я здесь, таблеток в любом случае не хватит. Но Джонатан смотрел на меня со столь широкой улыбкой, что я невольно пробормотала:
– Попробую справиться.
– Девочка моя! – У Джонатана заблестели глаза. – Ценю тебя за это: тебе по плечу любая задача. Берешься за дело и идешь к цели, не затягиваешь идиотскую песню «необходимо обратиться к специалистам».
Я бодро улыбнулась и подумала: надо позвонить маме, спросить, как воспитывают собак. Без помощи таблеток.
– А насчет сегодняшнего вечера, – сказал Джонатан, уже направляясь к парадной двери, – мне приятно, что ты волнуешься, но, поверь, не стоит. Ужин будет скромный, в очень дружеской обстановке. Вечер в кругу приятелей. Бонни и Курт от тебя без ума. – Он помолчал. – Послушай, ну, если хочешь,
– Хорошо, – медленно ответила я, задумываясь о кондиционерах и распродажах.
Может, мне подберут и волшебное американское белье, что сделает меня более стройной, но не лишит чувств.
– И знай: в чем бы ты туда ни явилась, все равно будешь первой красавицей, – с серьезным видом произнес Джонатан. – Точно тебе говорю.
Я покраснела.
– Глупости.
– Вовсе не глупости. – Джонатан извлек из кармана бумажник, достал кредитную карточку и положил ее на столик. – Расплатишься кредиткой. Пусть это будет подарком от меня, ладно?
– Нет, Джонатан, не надо, – запротестовала я, испугавшись, что он подумал, будто я сделала прозрачный намек.
– Надо, – твердо ответил Джонатан. – Я так хочу.
Не приходилось ли ему платить обновами за хорошее настроение Синди?
– Спасибо, – как могла вежливо пробормотала я. – Попробую выбрать что-нибудь особенное.
– Господи, да что с ним сегодня? – Джонатан бросил встревоженный взгляд туда, откуда доносился стук и вой, и снова посмотрел на меня. – До встречи.
Как только я поцеловала и проводила его, шум усилился. Собравшись с духом, я пошла к подсобке.
– Храбрец! Ну, тише, тише. – Боясь пуще его разозлить, я говорила возможно более ласково. – Уймись наконец, и пойдем завтракать!
Увы, пес залаял того яростнее.
– Пожалуйста!
Я приоткрыла дверь, подумав, он бесится, потому что заточен в хозяйственной комнате. Едва заметив щель, Храбрец со всей силы бросился на дверь, меня откинуло в сторону, ноги на высоких каблуках подогнулись, и я шлепнулась на задницу – так, что в посудомоечной машине зазвенела посуда. Пес пронесся мимо. Я несколько лет занималась хоккеем и привыкла падать, однако чувствовала себя круглой дурой. Впечатление было такое, будто Синди собственноручно натренировала собаку, чтобы та издевалась над новыми подругами Джонатана.
Я повернула голову. Храбрец уже сидел на кухонном столе, свесив язык набок, – клянусь, он надо мной потешался.
– Что ж! – воскликнула я весело, но твердо. Мама повторяла: собака реагирует на тон, не на слова. – Раз хочешь играть по таким правилам, горластый негодник, я не против. Гулять будем до тех пор, пока не выбьешься из сил, – изводить меня пропадет всякая охота! Посмотрим, у кого ноги длиннее!
Храбрец, тяжело дыша, сильнее высунул язык – засмеялся надо мной пуще прежнего.
Выгуливать его в такую жару было тяжкой мукой, но следовало выбрать одно из двух зол, и я предпочла второе. Пусть я обольюсь потом, но не позволю зловредной собачонке глумиться надо мной, как ее душе угодно.
Звонок маме, и я узнала о волшебной тактике: «подкуп кормом и строгие взгляды». Номер проходил с мелкими, среднего размера и крупными собаками, равно как с мужьями любого нрава и калибра. Во всяком случае, так утверждала мама.
К моему великому удивлению, уловка подействовала. С помощью куриной грудки-гриль и внезапного выпада вперед я без проблем прицепила поводок к ошейнику, и вот теперь мы шли вдвоем вниз по Джейн-стрит.