Маленькая проблема
Шрифт:
Когда все закончилось, я не выдержал и сорвался на ней, когда мы ехали вдвоем в лифте. Виной стал ее очередной такой взгляд, полный жалости, будто хромающую собачку увидела.
— Что ты все высматриваешь на моем лице? — рявкнул на нее, пихая бумаги ей в руки. Пусть сама несет. Почему этим должен заниматься я, черт возьми?
— Н-ничего. Я просто… — пролепетала обескураженно Анна.
— Жалеешь меня? — убийственным тоном спрашиваю, прижав ее к стене лифта.
Она ойкает и заливается краской. Пытается меня оттолкнуть, но я только сильнее вжимаюсь в нее, схватив
— Мне не жалко, я просто… Нет! То есть, конечно, жалко… — она несет совершеннейшую околесицу, и, понятное дело, врет. — Что вы делаете?!
Почти касаюсь носом ее щеки, втягивая одуряющий аромат. Как же хочется нажать на «стоп», задрать ей юбку и прогнуть ее в пояснице. Выпустить пар. Но вместо этого приходится удерживать вырывающуюся девушку силой.
Провожу рукой под юбкой по тонкому капрону, с удовлетворением отмечая, что на ней чулки. Она пытается лягнуть меня, но я только сильнее прижимаю ее бедром к стене. Ажурный край ласкает мою мозолистую ладонь, но ее кожа на ягодицах, шелковая и нежная, это вообще отвал башки.
— Свою гребанную жалость подави в зародыше. Потому что я по-прежнему все тот же говнюк, который хочет трахнуть тебя в разных позах, — зло выдыхаю в ошарашенное лицо. Затем отпускаю ее и, как ни в чем не бывало, выхожу из лифта, когда двери открываются на нужном этаже.
Тут же вспоминаю, что оставил телефон наверху, возвращаюсь назад, но Анна уже выскочила, как ошпаренная, подобрав все документы, прижалась пугливо к стене и глядя на меня исподлобья.
Да катитесь вы к черту, Анна Владимировна. Леха прав. Она мне настолько прочно в голову засела, что я наплевал на важные в своей жизни вещи. Все кувырком закрутилось и ко дну идет. Бегаю сюда почти каждый день, чтобы только увидеть ее. Как влюбленный подросток, ей-Богу. Но я же не влюблен. Это все чушь.
Во мне всего лишь бушует желание и охотничий азарт, потому что она мне отказала. А я не могу с этим смириться. Каждый день я только и делаю, что представляю, как имею свою секретаршу так и сяк. Чем не больные фантазии?
Забрав свой телефон из конференц-зала, такой же мрачный и раздраженный возвращаюсь назад. И внезапно, в довершение всего, вижу совсем дерьмовую картину. Прячусь за стенку шкафа в коридоре и отрешенно наблюдаю сквозь стекло своего бокса, как моя секретарша шарит по моему столу, фотографирует лежащие на нем документы на свой телефон.
Не может быть. Усиленно тру глаза, но ничего не меняется.
Я же поверил ей. Да и сам видел, что отец то и дело докапывается до нее, потому что, как я думал, она больше не шпионит для него. Перешла на мою сторону. У нас же тандем неплохой получился. Выходит, обманывала.
Лихорадочно озираясь, она сделала еще пару фоток, затем торопливо вышла из кабинета и уселась за свой стол. На меня даже глаз своих бирюзовых не смела поднять, когда прошел мимо. Сидела бледная и застывшая. А мне хотелось расколоть ее стол на осколки и заорать в красивое лицо: «Почему ты меня обманывала?!»
В тот день я решил поставить, а затем с грохотом захлопнуть капкан сразу для двоих. Специально бросил
Сделал вид, что ушел, а сам бросил ей смс с просьбой убрать позабытые документы в сейф. Из того же угла, как заправский шпион, с неприятной тяжестью на сердце смотрел, как она снова фотографирует злополучный контракт.
Так и есть. Моя сексуальная секретарша, которую я превознес в своих мечтах — обыкновенная крыса и шестерка отца. Обманывала меня все это время, продолжая сливать всю важную информацию за моей спиной.
Что ж, вам конец, Анна Владимировна.
Глава 22
Анна
Документы валяются на полу, тикают часы. А мы тяжело дышим, лихорадочно хватаем ртами новую порцию кислорода и потом снова сталкиваемся языками, жадно целуясь, до хрипоты сжимая друг друга в стальных объятиях.
Все это время его член двигается во мне, быстро и напористо, раздаются хлюпающие звуки, от которых должно быть неловко. Но нам плевать.
Моя блузка распахнута, а бюстгальтер просто разрезан канцелярскими ножницами посередине. С каждым толчком грудь порочно взмывает вверх, подпрыгивает, набухшие соски твердеют под его умелыми пальцами. Я и сама шарю ладонями по мускулистым плечам, наслаждаясь гладкой атласной кожей. Его следующий толчок особенно силен, он чуть не сметает меня со стола, на котором я сижу. Всхлипнув, хватаюсь за его крепкую шею, впиваясь ногтями и чувствуя, как окружающая действительность стирается, будто карандаш ластиком. Приближается оглушительный оргазм. Я знаю, что он снесет меня напрочь, потому что я никогда в жизни не испытывала таких эмоций.
Юноша тянет меня за волосы вниз, облизывает шею, вызывая во мне приглушенные стоны. Хочу вбирать его в себя снова и снова, впитывать его дурманящий запах, ловить прерывистое дыхание.
— Скажи еще раз, — хрипло просит он в мои губы, ни на секунду не останавливаясь. Вколачиваясь в мое тело с удвоенной силой, сминая ягодицы до синяков.
Я едва соображаю о чем он говорит, слишком потерявшись в ошеломительных ощущениях. Мне даже плевать, что бокс из прозрачного стекла, а значит, в любое мгновение нас могут увидеть сотрудники…
— Скажи! — настойчивый шепот будоражащим прикосновением ласкает шею.
— Ярослав Игоревич… — покорно сдаюсь, чувствуя, как его член во мне напрягается еще больше, а движения становятся чаще и хаотичнее. Мы оба близки к взрыву. — Ярослав Игоревич… Ярослав Игоревич… Дааа… Хочу еще сильнее…
— Скажи: «Трахните меня хорошенько, Ярослав Игоревич», — искушает мой босс, и я послушно повторяю его слова, как мантру, снова и снова:
— Трахните меня хорошенько, Ярослав Игоревииич, трахни меняяяя, — от яркого удовольствия почти теряю сознание, но вскоре чуть не плачу, потому что сладкая разливающаяся во мне волна внезапно отходит назад, в бушующее море. Стационарный телефон разрывается от громкой трели.