Маленькие капли воды
Шрифт:
– - А звонки?
– - Это наказание страшней, чем открытки, -- он засмеялся.
– - Фурия в аду ничто, по сравнению с брошенной женщиной. Итак, каждый день в половину третьего, как только я начинаю репетировать, происходит что?
– - Она отрывает тебя от земли пятиминутной канонадой звонка?
– - У нее не хватает смелости. Каждый день я слышу один короткий, даже незаметный биип, потом переключается передача и глупый ребенок уезжает.
– - Тебя это не беспокоит, да?
– Беспокоит? Она была права, когда считала меня чувствительным, но она недооценила
– - У этой девочки глава налиты кровью.
– - Лучше бы она приберегла эту кровь для своих мозгов. Кстати, что ты думаешь про мою новую студентку?
– - Кристину? Если бы она была моей дочерью, я бы послал ее в школу сварочников. Она из тех, кого учителя в начальной школе называют слушателями. Учителя ставят их в угол, просят отбивать такт ногами и закрыть свои маленькие рты, пока весь класс поет.
– - Она страстно хочет учиться, -- сказал Лари в оправдание. Он плохо реагировал на намеки, что его интерес в студентках какой угодно, но не профессиональный. И в свое оправдание, он был воинственно предан артистическим способностям своих подопечных. Например, свою ядовитую оценку голоса Элен он держал при себе, пока не был готов бросить ее в каменный мешок.
– - Через десять лет Кристина будет готова петь "Пасхальные булочки".
– - Она может удивить тебя.
– - Она вряд ли, а вот Элен способна, -- я был взволнован тем, что Элен давала волю ужасным неодолимым силам. И все-таки в этих открытках и звонках была только глупость.
– - Какая Элен?
– - как в тумане спросил Лари из-под горячем полотенца.
У парикмахера зазвонил телефон. Он собрался снять трубку, но телефон замолчал. Парикмахер пожал плечами.
– - Забавно. В последнее время, когда мистер Вайтмен здесь, телефон всегда так себя ведет.
У моей кровати зазвонил телефон.
– - Это Лари Вайтмен!
– - Отвали, Лари Вайтмен!
– - часы показывали два часа ночи.
– - Скажи этой девчонке, чтобы она перестала, слышишь?
– - Хорошо, еще бы, с радостью, -- хрипло ответил я.
– - Кому?
– - Этой оптовой бакалейщике, конечно! Этой из Буффало. Слышишь? Она должна немедленно прекратить. Свет, этот проклятый свет.
Я собрался положить трубку, надеясь на случится чудо, и у него порвется барабанная перепока, когда очнулся и понял, что восхищен. Элен наконец использовала секретное оружие. У Лари был сольный концерт сегодня вечером. Может она хотела, опозорить его перед всеми.
– - Она ослепила тебя светом?
– - Хуже! Когда свет в доме погас, она осветила свое глупое лицо одним из идиотских фонариков, который люди носят на цепочке с ключами, пока батарейки не сядут. Она ухмылялась из темноты как смерть.
– - Весь вечер? Мне кажется, батарейки должны были сесть.
– - Она стояла, пока была уверена, что я ее вижу, затем погасила его. И начался
– - Кто-то всегда кашляет.
– - Но не так, как она. Как только я вдохну, чтобы запеть, она начинает кхе-кхе-кхе. Специально, по три раза.
– - Ладно, если я увижу ее, я ей передам, -- я был несколько заинтересован новым поворотом в поведении Элен, но расстроен тем, что у него не было никаких перспектив.
– - Такой старый актер, как ты должен легко не обращать на это внимание, -- это была правда.
– - Она пытается преследовать меня. Она хочет сломать меня перед моим концертом в Ратуше, - горько сказал Лари. Для него этот юбилейный концерт в Ратуше был высшей профессиональной точкой, который всегда пользуется успехом у критиков. Не сделай он ни одной ошибки, и Лари все признают. Но теперь, когда до представления остается два месяца, Элен начала свою кампанию с фонарем и кашлем.
Через две недели после безумного звонка Лари, Элен и я опять встретились за обедом. Она была по прежнему откровенно недружелюбна, обращаясь со мной, как будто я был ценный шпион, которому нельзя доверять и с которым противно иметь дело. Еще раз у меня сложилось тревожное впечатление, что она обладает скрытой силой, что может произойти что-то важное. На ее лице играл румянец, а в движениях хитрость. После нескольких дежурных фраз она спросила, говорил ли Лари что-нибудь о фонарике.
– - Еще как, -- ответил я, -- после твоего первого представления. Много ругался.
– - А сейчас?
– - горячо спросила она.
– - Для тебя плохие новости, для Лари хорошие. Он вполне привык после трех репетиций и совершенно успокоился. Я боюсь, что эффект оказался нулевым. Слушай, почему бы тебе не оставить его? Ты долго досаждала ему, так? Месть это все, что ты могла получить, и ты ее получила.
Она сделала одну большую ошибку, которая могла и не дойти до меня: все ее выходки были постоянным и предсказуемым, Лари мог легко вписать их расписание своей жизни и не обращать на них внимания.
Она легко восприняла плохие новости. Я мог вполне сказать ей, что она добилась потрясающего успеха успеха. Лари был готов сдаться.
– - Месть это не так уж и много, -- сказала она.
– - Хорошо, Элен, ты мне должна кое-что пообещать.
– - Конечно. Почему бы мне не быть как Лари и не обещать все подряд?
– - Элен, обещай мне не совершать никакого насилия на его концерте в Ратуше.
– - Слово скаута, -- сказала она и улыбнулась.
– - Самое простое обещание, которе я давала в жизни.
В этот же вечер я передал наш загадочный разговор Лари. Он лежал в постели, ел крекеры и пил горячее молоко.
– - Ух-ху-ху-ху-ху, - ответил он с полным ртом.
– - Если она поступит благоразумно, это будет первый раз в ее жизни, -- он презрительно пожал плечами.
– - Она разгромлена, эта Элен Смарт.
– - Элен Спаркс, -- поправил я.
– - Как бы там ни было, скоро она сядет на поезд домой. Отвратительный вкус. Серьезно. Я не удивлюсь, если она бросала бумажные шарики и вставляла булавки в мой дверной звонок.