Маленькие властелины
Шрифт:
— Не знаю… что-нибудь сладкое, — отвечаю я. — Что-нибудь очень сладкое.
— Расскажи мне больше…
Я кладу руки ей на бедра.
— Например, этот маленький горшочек с нектаром у тебя между ног.
Шеннон давится смехом.
— Горшочек с нектаром? — спрашивает она между приступами смеха. — Мой горшочек с нектаром? Ты этого только что не говорил!
— Я пытаюсь быть романтичным, — я тоже смеюсь. — Я не хотел говорить киска. — Я поднимаю Шеннон на руки. — Я хочу десерт, что означает «твоя киска и мой рот…
Мы оба снова разражаемся смехом, но я замечаю, что у Шеннон немного перехватывает дыхание. Моей девочке нравится, как это звучит. Я вижу ее пухлые соски. Они затвердели. Мне почти стыдно снимать платье. Она выглядит чертовски красивой. Потом я думаю о том, что под ним. Надеюсь, на ней надето нижнее белье.
— Я умираю с голоду, — наконец произносит Шеннон, и я не уверен, что она говорит это всерьез. Возможно, ей нужно поесть. Возможно, ее тошнит.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Нет… — она качает головой. — Не очень. Я изголодалась по твоему рту, твоему языку, твоим рукам… и мой сладкий горшочек не может дождаться твоего члена.
Я перехватываю её на руках, посмеиваясь.
— Значит, десерт.
Чёрт возьми, не могу дождаться, когда отнесу ее в нашу спальню. Я практически бегу туда, но должен быть осторожен… возвращаюсь к своей девушке с драгоценным грузом. Флер и Коди следуют за мной по пятам.
— Хорошие собачки! Идите поиграйте во дворе.
Я закрываю дверь у них перед носом. Они выглядят не слишком счастливыми, но они не должны видеть, что сейчас произойдет. Это было бы неправильно.
Я опускаю Шеннон на пол, и вижу, как тяжело вздымается её грудь. Чёрт возьми, но она великолепна.
— Подожди секунду… — я останавливаюсь и беру бутылку шампанского. Я снимаю металлическую проволоку и пару секунд вожусь с пробкой, которая с хлопком выскакивает наружу.
Шеннон взвизгивает, а затем смеётся. Я наполняю два бокала и протягиваю один ей.
— За нас, — ухмыляюсь я. — За нашу замечательное будущее… и нашего Комочка.
— За нас. — Она чокается со мной бокалами. — И да, за нашего Комочка. — Мы оба пьём.
Я забираю у неё бокал и ставлю бокалы обратно.
— А теперь… — я позволяю своему взгляду пройтись по изгибам Шеннон. — Я думаю, тебе нужно снять это платье, моя великолепная невеста.
Она улыбается.
— Я ведь твоя невеста, да?
— Ты, безусловно, моя невеста.
Я смотрю на нее во все глаза, потому что она просто стоит там, выглядя застенчивой. И не пытается раздеться.
— Я начну, — говорю я, снимая пиджак. Затем расстегиваю пуговицы на манжетах. Срываю галстук-бабочку. Это один из тех готовых галстуков, которые застегиваются сзади на липучку.
Я вижу, как в глазах Шеннон горит желание, когда я вытягиваю подол рубашки из-за пояса и расстегиваю ее. Я не снимаю ее. Вместо этого я снимаю туфли и носки. Я стою перед ней в брюках от костюма с ремнем и расстегнутой рубашке.
Ее
Ебануться!
Я знал, что это бельё будет хорошо смотреться на моей женщине, просто я не был готов к тому, насколько хорошо она будет выглядеть. Я делаю шаг назад и прислоняюсь к комоду. Сладкий аромат её возбуждения ударяет мне в нос, и я издаю низкий и глубокий стон.
— Тебе нравится? — говорит она хриплым голосом.
Мой член в штанах сходит с ума.
— Обожаю!
Розовое ей очень идёт. Прозрачное бельё ничего не скрывает от моего взора. Ее сиськи спелые и сочные. Ее соски более темного розового оттенка, чем прозрачная ткань. Волосы на ее киске — это тонкая полоска. С таким же успехом она могла бы быть голой… но это не так. В этом есть что-то порочное и чувственное.
— Эти кроссовки должны остаться… в память о былых временах. — Я думаю, что заставлю свою девушку регулярно надевать кроссовки в постель. Знаю, это немного странно, но это наше дело.
Шеннон качает головой с широкой улыбкой на лице.
— Кроссовки можно оставить, — говорит она, глядя на кучу одежды, которую я бросил на стул, — но тогда тебе нужно будет надеть бабочку.
У меня вырывается смешок.
— Серьёзно? Ты же знаешь, что это очень глупо, правда?
Она кивает.
— Знаю…Мне все равно. Думаю, ты будешь хорошо смотреться в галстуке-бабочке.
— И я должен быть абсолютно голым? — я приподнимаю брови.
— Конечно.
— Нет проблем! — киваю я. — Моя невеста может получить всё, что пожелает.
Я снимаю рубашку и снова надеваю эту дурацкую бабочку. Её глаза загораются.
— Если ты когда-нибудь будешь искать работу… ты мог бы стать стриптизёром.
Я смеюсь.
— Приятно слышать, всезнайка. Пришло время найти применение твоему рту.
Ее взгляд опускается на мою промежность, которая едва помещается в этих штанах.
— Я не это имел в виду.
Она хмурится.
— Для этого тебе нужно лечь, Шеннон… или стоять… в любом случае, мне нужно, чтобы ты выкрикивала моё имя. Именно это будут делать твои губы… Побольше крика.
Её грудь вздымается. Я слышу, как колотится ее сердце.
Я сокращаю расстояние между нами и завладеваю ее губами. Ее великолепным, дерзким ртом. Я так сильно люблю эту женщину.
Я обхватываю одну из ее грудей, восхищаясь тем, как она наполняет мою ладонь… и ещё немного. Её тело наполняется новой жизнью. Я касаюсь большим пальцем ее соска, и она стонет мне в рот. Затем я провожу рукой по ее животу и обхватываю ее холмик.
— Такая влажная… Шен…
Она издаёт отчаянный стон, когда я снова обхватываю её, позволяя своим пальцам поглаживать то место, где прячется клитор. Шеннон стала невероятно чувствительной. Она легко возбуждается. Ее либидо взлетело до небес… не то чтобы раньше этого не было.