Маленькие властелины
Шрифт:
— Неплохо, просто усталой выглядишь. Вот, позволь мне… — она встаёт, прикладывает руку к спине и морщится. — Мне физически больно. Приходится ходить в туалет каждые пять минут! Ну, мне кажется, что каждые пять минут, но больше похоже на каждый час. У меня впереди ещё как минимум три недели, — она снова скорчила гримасу, — возможно, больше. Если так, то, вероятно, больше.
— Боюсь, мы не можем знать наверняка.
— Понимаю, — Шеннон протягивает мне мой сок.
— Спасибо, — я делаю глоток, а затем ставлю стакан на живот. — Я больше не вижу своих ног.
Шеннон смеется.
— У меня столько всего впереди! Хотя… — она приподнимает брови, — я тоже больше не вижу своих ног.
Мы снова смеемся вместе.
Мой сын пинается. Я почти уверена, что это его колено, но он попадает мне прямо под стакан с соком, который опасно покачивается. Мне удаётся предотвратить инцидент, быстро подняв его.
— Вот чёрт! Это было близко. Я чуть не испортила твой новый диван
— Это ещё не конец света, — отмахивается она. — У нас всё было аккуратно разложено. Скоро всё будет испачкано липкими пальцами.
— Это правда, — я делаю глоток сока. Малыш снова извивается внутри меня. На этот раз он прижимается к моему мочевому пузырю. По крайней мере, так мне кажется. Мои глаза расширяются, и я прикладываю руку к низу живота.
— Что такое? — спрашивает Шеннон, выглядя немного испуганной. — Может, мне позвонить Найту? Они с Форджем могут вернуться сюда через десять минут.
Мой муж на очередной встрече с парнями. Они всё ещё пытаются выяснить, что случилось с Лайром. Они не приблизились к истине. На прошлой неделе Лайр потерял своего первого пациента. По-видимому, пожилого мужчину, которому требовалось шунтирование. Это была серьёзная операция с шансом на выживание восемьдесят из двадцати возможных. Он не выжил, и Лайр расстроилась. Фордж и Найт ещё больше, хотя и пытаются скрыть это от нас. Я стараюсь, чтобы это не задевало меня. То, что Лайр не обладает способностью исцелять, не означает, что эта способность понадобится Шеннон или мне. У нас всё в порядке.
— О… — говорю я, понимая, что Шеннон ждёт меня. Она всё ещё выглядит обеспокоенной. На самом деле, её мобильный телефон у неё в руке, и она готовится набрать номер. — Я в порядке… Ребёнок опирается на мой мочевой пузырь или что-то в этом роде, — я втягиваю воздух, и мои глаза снова расширяются.
— И теперь? — Шеннон практически кричит.
— Больше предрасположена, — я отстраняюсь. — Не хочу писать на твой новый диван. Я слишком боюсь пошевелиться, чтобы не оконфузиться.
Она начинает смеяться. Не могу удержаться и присоединяюсь к ней.
— Нет… прекрати! — задыхаюсь я. — Клянусь, я хочу пописать.
Она снова хихикает, а я прилагаю все усилия, чтобы подавить смех, который нарастает во мне. Я поднимаюсь, держась одной рукой за живот. Этот ребенок всё ещё на моём мочевом пузыре. Он не сдвинулся с места. И тут, к моему стыду, это происходит.
По моим ногам стекает влага.
— Не-е-ет! — стону я.
Что ещё хуже, я теряю равновесие, что легко, когда центр тяжести находится не там, где раньше. Я падаю обратно на диван. Очень красивый, очень новый диван Шеннон.
— Мне так жаль! — я быстро — хотя термин «быстро» относителен — поднимаюсь
Взгляд Шеннон прикован к моим мокрым штанам, отчего я чувствую себя ещё хуже. Я снова чувствую себя ребёнком.
— Я и не думала, что во мне столько есть, — я прикрываю рот рукой. — Не могу поверить, что описалась, — бормочу я, когда Шеннон ничего не отвечает.
На мгновение у неё отвисает челюсть.
— Я так не думаю, — она встаёт, всё ещё держа в руке мобильный телефон.
— Конечно, я не опи…. — выдавливаю я смешок. — Посмотри на… — я вдруг понимаю, о чём она говорит. — Ты же не думаешь…?
Я вижу, как у неё перехватывает дыхание. Она кивает.
— Нет, это не может… — начинаю я. Затем появляется первая боль. У меня перехватывает дыхание. Мой живот сжимается. Это невозможно отрицать. Это неизбежно. — Вот черт! — я хватаюсь за живот обеими руками. — О… о… чёрт, — стону я, пытаясь удержаться на ногах и стискивая зубы.
— У тебя схватки? — кричит Шеннон. — У тебя схватки. О, Боже мой.
Я дышу, превозмогая боль, как меня учили на занятиях Ламаза. Продолжаю дышать. Это не помогает. Они солгали! Ритмичное дыхание совсем не помогает.
Шеннон звонит Найту.
— У Авы схватки! — кричит она. Наступает пауза, пока она слушает.
Я продолжаю дышать. Это всё равно ни хрена не помогает. У меня болит спина. Мой живот — о, боже!
— Да, прямо сейчас… да! — кричит Шеннон. — Конечно, я уверена! У неё только что отошли воды, и, похоже, у неё сильные схватки. Ты — продолжай дышать, — говорит она мне. Затем уходит, всё ещё прижимая телефон к уху. — Две секунды, — одними губами говорит она мне.
Я киваю. Боль начала утихать. Давление внизу живота по-прежнему сильное. По крайней мере, желание пописать уменьшилось. Может быть, я действительно пописала, когда отошли воды. Может быть, я описалась во время схваток. И тут меня осенило.
Боже мой!
О!
У меня схватки.
У меня, честное слово, схватки.
У меня дрожат ноги. Я шаркающими шагами подхожу к обеденному столу и кладу обе руки на гладкую поверхность.
Шеннон возвращается в комнату. В руке у неё ключи от машины. Она всё ещё прижимает телефон к уху.
— Хорошо… да, — она выглядит так, словно паникует. — Мы встретимся с тобой там. Я тоже тебя люблю… — она поднимает глаза. — Конечно, буду. Пока, — она завершает разговор. — Как себя чувствуешь?
— Я в порядке, — отвечаю я, в значительной степени вру сквозь зубы.
Шеннон выглядит так, будто у нее вот-вот начнётся учащенное дыхание.
— Делай глубокие вдохи, Шеннон, — говорю я ей, пытаясь успокоить — это почти забавно, что именно я говорю ей дышать. — Всё в порядке. Какое-то время у меня будут схватки. Это… — начинаются новые схватки. Это больно для меня. Я наклоняюсь над столом. Знаю, что должна дышать сквозь них, но воздух на мгновение застревает в моих легких. Я, наконец, издаю стон и начинаю дышать. Кажется, это будет продолжаться вечно.