Маленький дракон с актерского факультета
Шрифт:
– Думаешь, это тебе поможет?
– поинтересовался он, не делая ни малейшей попытки помешать.
Но Полактия Фортунатовна, почувствовав в себе прежние силы заметно приободрилась. На её побледневшие было щеки вернулся румянец, словно она получила не только силу, но и недостающую кровь.
– А я думаю, поможет, - она улыбнулась.
– Как-никак, друг мой, прошло двадцать пять лет. Теперь и я кое-что умею.
– Это всего лишь самообман. За спиной Леона.
– В последнее время все чаще он оказывается за моей спиной.
– Поли,
– Я не знала, что это твой коридор.
– Могла бы и догадаться. Из замка Мередита уйти вовсе не так просто.... Георгий, глупый старик, уверял меня, что без его ведома никто из пленников не сделает и шага. Но тебе удалось его обмануть. Значит, если он бессмертный, то вовсе не значит, что умный.
– Что ты собираешься делать?
– Для начала сниму коридор и подожду вас во-он на той горе с белой макушкой. Если вы до неё дойдете, там и поговорим, как быть дальше.
– Это называется, из огня да в полымя?
– вздохнула Катя.
Они услышали вдалеке хохот, похожий на раскаты грома, а потом наступила темнота, как будто кто-то враз выключил повсюду свет. Не просто темнота. Кромешная тьма. И почти следом за нею пришли звуки. Вокруг стоящих женщин что-то захлюпало, зачавкало, заскрежетало, и Катя почувствовала, как по её спине ползут мурашки почти животного страха.
Она вспомнила первый магический фокус, которому научилась у белых историков. Произнесла заклинание, щелкнула пальцами и подняла вверх язычок пламени, на мгновение выхватив из темноты чьи-то страшные оскаленные морды. Тут же огонек погас, прикрытый рукой Полактии Фортунатовны, а мимо головы девушки что-то пролетело, коснувшись волос, и гулко шлепнулось поодаль.
– Ты что это, - зашипела на неё магиня, - хочешь привлечь к нам всю нечисть Гадючьего Болота?
– Так ведь ничего не видно, - обиженно буркнула Катя; ей было страшно, но она продолжала храбриться.
– Или мы будем стоять здесь до скончания века?
– Освещать путь вовсе не обязательно живым огнем, на него всегда слетаются разные твари. Есть и холодный свет.
Она тоже подняла руку вверх, и в кромешной темноте возник бледный призрачны свет, больше похожий на лунный, как если бы луна, истощенная постоянным свечением, с трудом тянула на треть своих обычных возможностей.
Еще одно движение руки, и перед беглянками возникла мерцающая узкая тропинка.
– Постарайся с неё не сходить, - посоветовала магиня.
– И не оглядываться?
– Оглядывайся на здоровье, если тебе нравится этот пейзаж, - разрешила та.
И пошла впереди: Катя поспешила следом, едва не отдавив своей проводнице пятки.
– Не бойся, - снисходительно проговорила черный историк, - со мной тебя никто не тронет.
Но Катя почему-то не поверила, а шла по-прежнему с напряженной спиной, чувствуя позади притаившееся Зло. Один раз она все же осмелилась оглянуться. Мерцающая дорожка катилась
Следом бежала тьма, из которой время от времени виднелась то мерзкая зубастая пасть, то конечность, похожая на кости скелета.
– Значит, нам все равно пришлось бы идти через болото?
– спросила Катя свою старшую подругу.
– Да уж не миновали бы.
– Тогда для чего этот Люций вел нас своим коридором?
– Предлагал сравнивать, что лучше: находиться под его покровительством или добираться самостоятельно.
– А вы как думаете, что лучше?
– Для нас безопаснее второе.
"Час от часу не легче!
– размышляла Катя.
– Опять быть пешкой в чужой игре. Если пропадать придется, и не узнаешь, за что?"
Ей опять захотелось плакать, но плакать было стыдно. Этот молодчик с венком на голове только порадовался бы, что у Полактии такая слабачка в паре.
К счастью, даже болото не может тянуться вечно. Они ступили на твердую землю, но светлее не стало.
– Значит, и здесь ночь?
– спросила Катя.
– Здесь всегда ночь, - глухо отозвалась магиня.
Что-то её волновало, и это волнение передалось Катерине.
– Вас беспокоит темнота или тишина?
– почему-то шепотом спросила она.
– Меня беспокоит этот приближающийся гул, слышишь?
Теперь и Катя услышала.
– Этот временный разлом просто ящик Пандоры[8]!
– закричала она в отчаянии.
– Разве здесь собирается вся нечисть и здесь начинаются все мировые катастрофы?
Магиня взяла руку девушки в свою и успокаивающе пожала.
– Катюша, поверь, я и сама огорчена не меньше твоего. Но кто знал, что Люций все четверть века горел жаждой мести? Он так любовно взращивал в себе это чувство, что его успокоит только моя погибель.
– А заодно и моя, да?!
– Девочка, не надо, не раскисай! Как любит повторять мой сын, ещё не вечер!
И в это время со стороны, противоположной той, откуда множился и рос тревожный гул, донеслось: "Мама, Катя, идите влево! Уходите с тропы!"
– Это же голос Эраста!
– теперь, кажется, задрожала Полактия Фортунатовна.
– Не может быть! Наверное, Люций ему подражает, заманивает нас в ловушку.
– Ничего подобного, это Эраст, я знаю, - Катя схватила магиню за руку и почти потащила за собой.
– Нам показалось, - сопротивлялась та.
– Как бы Эраст смог сюда попасть? Он и магией-то никогда не увлекался. Ничем, кроме своих компьютеров...
Но Катя уже сползала по откосу, увлекая женщину за собой.
– Правильно, молодцы!
– голос Эраста слышался теперь вполне отчетливо.
– Это только сверху кажется, что у ущелья нет дна. К тому же, недалеко от вас есть старая медвежья берлога. Спрячьтесь в неё и сидите. Через пятнадцать минут можете вылезти. Все. У меня кончается энергия.