Маленький дракон с актерского факультета

Шкатула Лариса Олеговна

– Молодой, глупый, - пробасил тот, кто по виду был старше других, тебе бы такую, как моя Степанида, с любой тварью бессловесной жить бы согласился, только бы молчала...

Кто они, пленницы так и не могли понять, но увидели вправду семеро мужиков, к которым подходило одно общее определение: дремучие. Дремучие бороды. Дремучие космы. Серые, будто запыленные сорочки. Весь их облик говорил о старине и глухомани. О людях, которые живут по своим особых законам вдалеке от остального человечества.

Катя догадалась, что старшая

подруга молчит не просто так, а внимательно вслушивается, вглядывается, чтобы потом решать, куда они попали и насколько серьезно положение, в котором женщины очутились?

Она на всякий случай проверила мыслезащиту, оставив в голове открытым для постороннего вторжения этакий примитивный наборчик из пары мыслей, вроде:"Куда мы попали?" или "Какой ужас, это, наверное, разбойники!"

Предосторожность не замедлила себя оправдать: один из пленителей погладил Катю по голове как маленькую, и проговорил:

– Не бойся, девонька, никто тебя здесь не обидит. Никакие мы не разбойники.

– Кто же вы?
– как и ожидалось, дрожащим голосом спросила она.

– Мы - колдуны!
– хором ответили мужчины.

– Как, все семеро?
– теперь уже в разговор вступила и Полактия.

– Все семеро, - подтвердил старший.
– Оно и понятно, по старым обычаям отец-колдун свою тайну открывает одному сыну, но батюшка сподобился умереть внезапно, потому перед смертью успел одарить Знанием всех семерых, что собрались у его смертного одра...

– А что вам нужно от нас?

– Жениться!
– опять хором ответили мужчины.

– Мамочка!
– в непритворном ужасе вскричала Катерина.
– Нас-то всего двое, а вас... Или вы думаете, что мы... что вам... Как вы собираетесь нас делить?

– Господь с тобой, девка!
– насупился старший.
– Мы - не антихристы какие. У меня жена есть, у Дементия тоже, а остальные... Могут хотя бы и жребий кинуть. Али каждая из вас сама выберет среди холостых пятерых. Пока же прошу к избе пройти. Жены наши - Степанида и Аксинья - ждут, не дождутся, когда мы вас приведем. Двоим-то скучновато, а вчетвером - не в пример веселее!

Мужчины расступились, и старший пошел впереди, не сомневаясь, что остальные последуют за ним.

– Вот это мы влипли!
– шепнула Катя.

– Из огня да в полымя!
– согласилась магиня.

Впрочем, колдуны и не прислушивались, о чем девки говорят между собой. Понятно, им поначалу боязно, а только какая не мечтает выйти замуж за хорошего человека!

Вскоре перед идущими возникла изба - скорее, терем, срубленный искусным мастером. Швы между венцами бревен были аккуратно заделаны, крылечко резное, наличники на окнах - резные, - не дом, а царский пряник!

– Что же это они нас возде своего дома ловили?
– удивилась Катя.

– Почему - возле дома? Она нас заставили сюда прийти.

– Значит, указатель против колдовства бессилен?

– Против направленного колдовства - бессилен.

Если бы его ученый маг делал, а то такой же брат-колдун.

У крыльца все остановились, и Катя, воспользовавшись заминкой, спросила:

– Что это ваш сокол на бедного попугая накинулся?

– Кто ж соперников любит, - хохотнул самый молодой колдун.
– В этом небе он хозяин, вот и бьет всякого, в ком его заподозрит.

"Ишь, юный орнитолог!
– неприязненно подумала Катя и погладила сидящую на её плече птицу, до сих пор не пришедшую в себя после жестокой трепки.

"Главное, не суетиться!
– услышала она мысли магини, которые та для неё на миг открыла.
– Немедленно выдавать нас замуж не станут, а там посмотрим."

Глава двадцать восьмая

О нем не говори мне. Если завтра

Он победит, его я хуже смерти

Возненавижу. Стоит мне представить

Себя подвластной мужу и подумать,

Что он - мой победитель, - я с ума

Схожу от ярости.

Карло Гоцци

– Глазам не верю, неужели в самом деле ты пришел?
– почему-то голосом Катерины, но явно фальшивя, в чем её нельзя было упрекнуть, - запел на плече попугай.

От неожиданности шедший за девушками один из братьев споткнулся и чуть не упал, а остальные дружно заржали.

– Колдун! Глупой птицы испугался. Таких нарочно для женщин сотворяют, чтобы им было с кем поболтать. Мужчина долго не выдержит, а птице - хоть бы что.

– Никто этого попугая нарочно не сотворил, - начала было объяснять Катя, - это обычная птица, которая водится в жарких странах...

И теперь уже сама наткнулась на замершую у порога Полактию Фортунатовну, успев перехватить изумленный взгляд, которым смотрят на кого-то знакомого, кого никак не думал увидеть. Кого-то из двух женщин, что ожидали их среди огромной горницы. Одна казалась заинтересованной приходом незнакомок, на лице другой читалось раздражение и даже гнев.

– Ладно тебе, Стеша!
– примиряюще сказал старший из колдунов.
– Это совсем не то, что ты подумала. Мы этих девок не в гости пригласили, а сетью поймали.

– Сетью?
– удивилась вторая женщина.
– А просто приманить силы не хватило?

– Береженого Бог бережет. Прошлую-то упустили. То ли глухой оказалась, то ли колдовством посильнее владела. Ужо все жданки прождали. Братьев женить пора, вконец застоялись...

– Ежели братья застоялись, отчего у тебя, бесстыжего, глаза блестят, ровно у молодого?

– Стешенька, чего ж мне в чужой палисадник заглядывать, когда в своем такой цветок!

– Ну, гляди, Степан, я ведь на твое колдовство не посмотрю, а уколдую тем, что под руку попадется!