Маленький друг
Шрифт:
— Слушай, Фарш, давай начистоту. Ты хочешь меня во что-то втянуть, и я думаю, что это связано с распроклятыми наркотиками. Не спрашивай меня, откуда я это знаю, — просто знаю, да и все. Так скажи мне, для чего ты пригласил Лойяла к нам…
— Я его не приглашал. Долфус мне сказал, что малец едет на какой-то там праздник…
— Ну да, в Восточный Теннесси, это как раз по дороге!
— Знаю, знаю, но он никогда раньше в наших краях не бывал, и я подумал, что, может статься, вы с ним подружитесь. Я решил,
По тому, как Фариш дышал, Юджин мог ясно представить себе издевательскую усмешку на его лице.
— Однако ты прав в одном, — продолжал Фариш. — Старый Долфус замешан во всех делах и делишках, какие только могут в голову взбрести, за это я должен попросить у тебя прощения.
— Не надо мне твоего прощения, просто оставь меня в покое.
— Чего у тебя с голосом? — спросил Фариш. — Голова болит, что ли?
— Да, немного.
— Ну так пойди ляг и проспись. Кстати, вы сегодня вечером будете проводить службу?
— А что? — с подозрением спросил Юджин. После вторжения Дайла Лойял извинился и обещал немедленно забрать змей и спрятать их в надежном месте, чтобы больше не подвергать Юджина опасности.
— Мы с Дэнни хотели бы приехать посмотреть на вас, — неопределенно протянул Фариш. — Где вы будете?
— Незачем вам приезжать.
— А когда Лойял отбывает?
— Завтра. Слушай, Фарш, оставь мальчишку в покое. Он в этих делах не замешан.
— А ты-то чего вдруг так всполошился?
— Не знаю, — сказал Юджин, надавливая на левый глаз.
— Тогда пока, увидимся вечером. — Фариш так быстро повесил трубку, что Юджин ничего не успел ему сказать.
— Ласточка моя, я не знаю, что происходит в этой квартире, — сказал Пембертон, поворачиваясь к Харриет, — но снимает ее у Дайла старший брат Кертиса и Дэнни Ратклиффов. Он проповедник.
Хилли повернулся к Харриет и уставился на нее широко открытыми глазами.
— Этот проповедник — законченный псих, — продолжал Пем. — И еще у него что-то с лицом. Он стоит на дороге, трясет перед проезжающими Библией и занудно несет какую-то лабуду.
— Это что, тот самый, что подошел к нам, когда папа остановился тогда на перекрестке? — спросил Хилли. — С таким ужасным лицом? Харриет, ты слышишь? Я знаю, кто это! Он каждую субботу произносит проповеди на центральной площади. У него есть такая черная коробочка, а к ней приделан микрофон, и он… Знаешь что? — спросил он брата, пораженный новой мыслью. — Может быть, он дрессирует змей?
Харриет сильно ущипнула его за ногу.
— Каких еще змей? Совсем с ума сошел, змеи не поддаются дрессировке, — авторитетно заявил Пембертон.
— Не стоило говорить Фаришу о машине, не стоило. — Юджин беспокойно заворочался
В конце концов Юджину удалось задремать, примостившись в широком кресле, набитом бобами, но посреди беспокойного сна он вдруг почувствовал, что над ним стоит Лойял и смотрит на него.
— Лойял? — спросил он, едва ворочая языком, пытаясь понять, где он находится и что происходит вокруг.
— У меня плохие новости, Юджин, — молодой проповедник выглядел очень уставшим. — Кто-то сломал замок. Я не смог туда попасть.
Юджин сел, пытаясь понять, о чем идет речь, — в его сне дело тоже было в ключах, в ключах от машины, они остались внутри, а он сидел на грязном пустыре и никак не мог попасть домой.
Лойял сказал:
— Мне говорили, что я могу оставить змей в охотничьей избушке в округе Вебстер. Но в замке торчал сломанный ключ, и я не смог туда попасть.
— Ах ты черт, — растерянно сказал Юджин, — так это значит…
— Да, мне пришлось привезти их назад.
Последовала долгая пауза. Потом Юджин произнес:
— Понимаешь, у меня голова просто раскалывается от боли…
— Понимаю, но я не могу оставить их там на жаре. Не беспокойся, я сам притащу корзины. Обещаю, что завтра же утром я их вывезу. Я понимаю, тебе пришлось не сладко со мной, — вдруг сказал Лойял, глядя на Юджина с сочувствием и симпатией, — ты уж не сердись на меня.
— Да ладно, это не твоя вина.
Лойял провел рукой по вздыбленным волосам.
— Я хочу сказать, что мне приятна наша дружба, — произнес он церемонно. — А если Господь не хочет, чтобы ты проповедовал со змеями, так на то его воля. Иногда он и мне не дает этого делать.
— Понимаю. — Юджину было стыдно, что он никогда не сможет объяснить этому невинному мальчику истинную причину своей неудачи со змеями — что он сам от природы нечист и кровь его заражена пороком, что Господь презирает его и не хочет принимать его дары, как Он когда-то отверг дары Каина.
— Когда-нибудь это время настанет, — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. — Просто Господь еще не уверен, что я готов.
— У Господа есть много других испытаний для тех, кто славит его, — сказал Лойял. — Молитва, проповедь, предсказания, видения. Или исцеление страждущих, бескорыстное служение. Даже в твоей собственной семье, — мягко продолжал он, — у тебя есть возможность послужить Ему.
Юджин устало взглянул в ясные, безмятежные глаза своего гостя.
— Понимаешь, — тихо сказал Лойял, — дело ведь не в том, что ты хочешь, а лишь в совершенном желании Господа нашего.