Маленький стрелок из лука
Шрифт:
Последняя фраза прозвучала слишком вульгарно, но Ева и вида не подала, что это резануло ее ухо.
– На меня джинсы трудно подобрать, - вздохнула она, вспомнив про портного Леню, который, впервые увидев ее, сказал, что такие классические фигуры, как у Евы, редко встречаются, поэтому для нее брюки нужно шить только на заказ. Слишком длинные ноги.
– Я подберу, - многозначительно посмотрел на нее Том и тут же перевел взгляд на ее колени.
– Только я сам их тебе примерю...
– Ты за джинсы
– поинтересовалась Ева.
– За джинсы?
– усмехнулся он.
– Это было бы невыгодно. Фирменные джинсы, например, "Вранглер", стоят полтора рубля...
– Сто пятьдесят?
– уточнила Ева, ее стал этот рискованный разговор забавлять.
– Неужели я не стою этих денег?
– Я коммерсант и не люблю переплачивать... даже таким красоткам, как ты.
– Оставим этот дурацкий разговор, господин коммерсант, - сказала Ева, почувствовав досаду: не надо самой было поощрять его. Вот и дождалась!
– Почему дурацкий?
– с улыбкой возразил Том.
– В нашем мире все сейчас продается и покупается. Уж я-то на этом деле собаку съел!
– Смешно, - задумчиво сказала Ева.
– Я читала в книжках, что раньше парни гордились, что они летчики, офицеры, метростроевцы, а теперь хвастаются перед девушками, что они бармены, официанты, торговцы...
– Все профессии хороши, - примирительно заметил Том.
– Но торговля двигает прогресс.
"Глуповат ты, господин коммерсант, или меня за дурочку принимаешь?" - подумала Ева, а вслух произнесла:
– Вы давно знаете Марию?
– Я ей дубленку устроил, - ответил Том.
Ева видела эту дубленку. Ничего не скажешь, хорошая, но ее дубленки почему-то не волновали, хотя она и любила хорошо одеваться. Может быть, потому, что на очень уж многих сейчас дубленки. Дубленки и джинсы захватили в плен весь мир. Разве что Африку пощадили, и то потому, что там чертовски жарко.
Мария мигнула Еве, мол, выйдем. Они уединились на скамейке под яблоней. Подруга была немного пьяна, на порозовевшем толстогубом лице ее рассеянная улыбка.
– Ну как он тебе?
– спросила она.
– Никак, - ответила Ева.
– Какой-то торгаш.
– Он все может, - сказала Мария.
– Такими бабками ворочает... Это его дача. Правда, записана на престарелого родителя.
– А мне-то что?
– насмешливо посмотрела на нее Ева.
– Ты мне предлагаешь за него замуж выйти?
– Я же вижу, ты ему очень понравилась.
– Я многим нравлюсь, да вот беда, мне никто не нравится...
– Ева заглянула в глаза подруге.
– Мне девятнадцать, а я еще никого не любила.
– Никого-никого?
– хитро прищурилась Мария.
– Я имею в виду по-настоящему... Ну чтобы мучаться, страдать... Я и слов-то таких никогда не произносила: "Я тебя люблю"... Боюсь, Маша, никогда
– А ты встречала теперь Ромео? Или хотя бы Отелло?
– засмеялась подруга.
– Век такой, Евочка, рациональный и меркантильный.
– Твой Том выдал мне сейчас, заявил, что я паршивых джинсов не стою.
– Джинсы теперь дорогие...
– балагурила Мария.
– Пожалуй, мне пора смываться, - взглянув на часы подруги, сказала Ева.
– Ты что?
– всполошилась Мария.
– Всю компанию испортишь! Томик, кроме тебя, ни на кого не смотрит.
– Плевать я хотела на твоего Томика, - вдруг рассердилась Ева.
– Что я ему, игрушка?
Мария обняла ее за плечи и увела в комнату. Там налила себе и ей шампанского. Они выпили. Гремела музыка, слышалось шарканье подметок о вытершийся ковер. Под потолком, где висела хрустальная люстра, плавал сизый дым, пахло жареным мясом и свежим арбузом. К ним подскочил Борис и, осушив рюмку коньяка, утащил Марию на середину комнаты. Подошел Том и молча взял Еву за руку, таким образом приглашая потанцевать. Ева вырвала руку и сказала, что не хочет.
– Ева, у тебя характер оё-ёй!
– присаживаясь рядом за стол, заметил Том.
– Какой уж есть.
Том налил ей в фужер шампанского, а когда она отвернулась, наблюдая за танцующими, выплеснул туда из своей рюмки коньяк. Ева увидела, но ничего не сказала. Она решила как можно скорее уйти, причем потихоньку, чтобы не заметили, а то опять начнутся упрашивания, уговоры. Еще светло, а до электрички не очень далеко.
– О чем ты думаешь, Ева?
– спросил Том, подвигая ей фужер.
– То, о чем я думаю, тебя не очень обрадует, - ответила она.
– Выпьем?
– поднял он свою рюмку.
– Только до дна.
– Не поможет, Томик, - улыбнулась Ева.
– Я редко бываю пьяной. Так что не стоит стараться, а если бы и напилась, это ничего бы не изменило.
Том нахмурился, обдумывая ее слова. Вернее, взвешивая. Она с любопытством смотрела на него. Том не мог долго выдержать ее взгляд. Светлые глаза его, опушенные короткими рыжими ресницами, скользили по ее фигуре, столу, танцующим. И еще она обратила внимание, что надбровные дуги у него выступают над глазницами, а лоб низкий.
– Ева, ты хочешь испортить мне праздник, - с упреком сказал он. И, сделав над собой усилие, постарался посмотреть ей прямо в глаза.
Ева не успела ответить - музыка вдруг резко оборвалась, и вся компания снова шумно уселась за круглый стол. Борис нагнулся к Тому и сказал:
– Ребята желают в картишки сразиться...
– Скажи девочкам, пусть уберут со стола, - распорядился Том.
Мария и еще две девушки в одинаковых коротеньких юбках принялись все перетаскивать на кухню.