Маленький стрелок из лука
Шрифт:
И хотя всем понравилась небольшая тихая деревушка на берегу реки Великой с несколько необычным названием Сковорода, пришлось отказаться, потому что надо было двигаться дальше, в Псковщине много красивых поэтических мест. Чего стоят одни Пушгоры или Печеры?..
Вставали они в шесть утра, бежали на речку помыться, а заодно и выкупаться, если вода была не очень холодной, потом завтракали. Бабка Аграфена выставляла на стол трехлитровый жбан парного молока, чугун вкусной рассыпчатой картошки, куриные яйца. Завтракали втроем, так как Коля Балясный чуть свет уже был на реке. С вечера он накапывал на бабкином огороде червей, впотьмах ползал по заливному лугу с
Как-то председатель пожаловался, что за последний месяц с колхозной фермы пропал третий поросенок, вызвал участкового милиционера, тот походил-походил но избам, поспрашивал да с тем и уехал, а через три дня исчез еще один поросенок...
Вадим ничего не сказал, но в этот же день после обеда отпросился у Иванова, мол, у него есть кое-какие дела... На эти слова его никто не обратил внимания, а буквально через два дня он чуть ли не за руку привел в правление колхоза мрачноватого парня с круглыми, как у совы, глазами и бычьей шеей. Парень работал на мелиоративной станции бульдозеристом, хотя колхоз выучил его на тракториста - и по совместительству вот занимался хищением колхозных поросят. Причем в присутствии председателя и Вадима самолично сознался в краже трех молочных поросят... Какие там меры принял председатель, они так и не узнали, потому что вскорости убрали свой инструмент в рюкзаки и, тепло попрощавшись с председателем и бабкой Аграфеной, двинулись дальше в путь, на Алоль, но Вадима долго не оставляли в покое, допытываясь, каким же образом он ухитрился раскрыть столь "сложное" преступление.
И Вадим, состроив таинственную мину, наконец рассказал:
– Это был, друзья, пожалуй, самый трудный случай в моей следственной практике. Иду, значит, это я по деревне, ба! чувствую, пахнет жареной свининой... с чесночком. Откуда, думаю, у колхозников в это время года может быть жареная свинина? Быстро вспоминаю лекцию по криминалистике: что в этом случае должен делать сыщик?.. Моментально сосредоточился, иду точно по следу... то есть по аппетитному запаху. Слюнки текут, а иду... И как раз прихожу к дому матерого преступника...
– Преступник, конечно, схватился за ружье...
– полюбопытствовал Кирилл с самым серьезным выражением на лице.
– Я придумал хитрый ход, - невозмутимо продолжал Вадим, - смело вхожу в избу, выхватываю из кармана... поллитру и ставлю на стол, на котором шипит, потрескивает на большущей сковороде молочный поросеночек...
– Ну а преступник?
– не отставал Кирилл.
– Проявил характер и выставил тебя за дверь? Оставив, разумеется, себе бутылку.
– Плохо ты знаешь психологию преступника, - улыбнулся Вадим.
– Преступник взвился на месте, как пружина, совершил классический прыжок в сторону буфета и достал две старинные граненые рюмки на высоких ножках...
– И ты с ним пил?
– Такая уж у меня служба, - притворно-горестно вздохнул Вадим.
– Прежде чем опасный преступник сознался, угостил он тебя жареной поросятинкой?
– спросил большой любитель вкусно поесть Вася Иванов.
– Я же говорю, трудное дело... Он раскололся только после того, как мы с ним на пару прикончили вторую бутылку водки и всего поросеночка... До чего же вкусным оказался, стервец! Особенно с чесночком!
– И ты прямо его из-за стола и в мили... к председателю?
– уточнил Балясный.
– Понимаешь, он после того как признался
...Мимо закусочной по набережной прошла Ева. Она равнодушным взглядом скользнула по лицам заканчивавших обед мужчин, на какую-то долю секунды задержала свой взгляд на Кирилле и отвернулась. Куда же это она направилась?
– Кто это?
– проследив за его взглядом, спросил Балясный.
– Ева, - сказал Кирилл.
– Откуда она? Из Польши?
– продолжал расспрашивать заинтересованный Николай.
– Откуда спускаются на грешную землю Евы, вкусившие запретный плод?
– ухмыльнулся Иванов.
– Разумеется, из рая. Там таких долго не держат...
– Кирилл, что же ты сидишь?
– не отставал Балясный.
– Догони, познакомься! Сам господь бог послал тебе Еву из рая...
– Я не гожусь для роли Адама...
– спокойно заметил Кирилл, а про себя подумал, что Николай прав: нужно было встать и подойти к ней...
– Да, ты ведь не можешь познакомиться на улице с девушкой...
– рассмеялся Николай.
– Помочь тебе?
– Не стоит, - сказал Кирилл и поднялся из-за стола.
Ему был неприятен этот разговор. И почему на юге даже умные серьезные люди становятся болтливыми и легкомысленными? В Ленинграде Балясный совсем другой. У Николая славная жена Маша и два сына, которые мечтают стать конструкторами, как их отец. И совсем маленькая дочь, она даже в школу не ходит. А вот вырвался на свободу и ошалел: часами просиживает возле Снеговой, слушая пустую болтовню, вечерами, как зеленый юноша, бегает на танцплощадку в соседний дом отдыха, и вообще, чувствует себя здесь этаким донжуаном, правда, без плаща и шпаги и главное - без его блистательных побед. Надо же человеку не отставать от других и красиво "прожигать" жизнь. Да и чем здесь еще заниматься? Море, солнце, красивые загорелые женщины и уйма времени, которое некуда девать...
Оправдав таким образом своего приятеля, Кирилл снова стал думать о девушке. Что-то было в ней такое, что не оставляло его равнодушным, более того, когда он видел ее, возникало незнакомое щемящее чувство утраты, что ли? Но, спрашивается, что он мог утратить, еще не приобретя? Или это тоска по уходящим годам одинокого тридцатипятилетнего мужчины? Есть такие женщины, которые даже убежденных холостяков будоражат и заставляют, оглядываясь назад, жалеть о несбывшемся, о чем-то прекрасном, прошедшем мимо них, и которое уже не догонишь и не вернешь... В прошлое никому нет возврата, разве что воспоминаниям... Пока он, Кирилл, раскачается, к девушке обязательно кто-нибудь подкатится. Иначе и быть не может. Это в раю был всего-навсего один Адам, а на земле адамов пруд пруди! Особенно на пляже. Даже пожилой толстяк Никитин записался в адамы и волочится за Снеговой, хотя у него-то наверняка нет никаких шансов: в свите Снеговой он самый неинтересный.
Ну вот так и есть! Вслед за Евой ударился цыганистый поэт, его звать Андрей, а немного погодя в ту же сторону вразвалку зашагал высоченный загорелый до черноты брюнет с лошадиной челюстью. По лицу видно, что такой не отступит...
Кирилл огляделся, но Недреманного Ока нигде не увидел и сделал ему выговор: "Раз привез сюда соблазнительную дочь, будь любезен не оставлять ее одну на этом бойком месте!.."
– Что будем вечером делать?
– спросил Василий Иванов, когда они присели на скамейку на каменной набережной.