Маленький стрелок из лука

Козлов Вильям Федорович

Последнее время Тома стал беспокоить и Борис Блохин. Продавец из отдела несколько дней назад пожаловался, что пропали с прилавка три новые импортные кассеты. За прилавок никто из посторонних, естественно, не заходил, покупателям тоже кассеты на руки не давались, причем сразу три... Показать можно и одну. Продавец никого не заподозрил, но Том был уверен, что кассеты украл Борис. Он в тот день вертелся в отделе, явно был с похмелья и вполне мог пойти на такое. Кассеты - это ерунда, но, попробовав раз, он решится и на более крупную кражу. А возмещать за непутевого дружка стоимость украденного товара Тому совсем не хотелось.

Борис стал пить и ни на какой работе теперь долго не

удержится, это Том хорошо знал. Он как-то попросил знакомого директора магазина "Дары природы" взять Бориса на работу, хотя бы грузчиком. Борис и двух недель не продержался: выпил в рабочее время и подрался. Дело дошло до милиции. Потом приятель "поблагодарил" Тома за подарочек... Конечно, можно было бы Блоху к черту послать, но слишком еще многое их связывало... Блоха это знал и пользовался. Не мог пока Том его к черту послать. Правда, если дело и дальше так пойдет, то Борис рано или поздно загремит за решетку. Пожалуй, это был бы лучший выход из положения...

За пятнадцать минут до конца работы Том вышел из магазина, сел в "Жигули" и поехал на Садовую. Втиснувшись между черной "Волгой" и зеленой "Нивой", Том с портфелем в руке перешел улицу и первым делом заскочил к приятелю, а потом оттуда пошел в отдел электротоваров. За прилавком стояла глазастая брюнетка. Увидев его, улыбнулась. Зубки белые, на розовых щеках ямочки. Приятная девочка. Очаровашка!

– Как торговля?
– поинтересовался Том, глядя на нее и все больше убеждаясь, что девочка славная.

– А ты что, инспектор?
– прищурилась она.
– Проверяешь?

– Надоест торговать электротоварами, приходи ко мне.

– Мне здесь нравится, - заявила она.

– Денек-то нынче, как в Африке, - продолжал он, подводя разговор к главному.
– На залив бы сейчас, а... Валя?

– У тебя есть машина?
– осведомилась она.

– В наш век всемирного прогресса деловому человеку без тачки никак невозможно, - сказал он.
– По-быстрому Собирайся, зайчонок, и айда на залив. В Лисьем Носу я знаю такую бухточку.

– Может, я уже назначила свидание?
– кокетливо взглянула на него девушка.

– Тогда мои дела - табак, - понурив голову, тяжело вздохнул Том, хотя внутренне ликовал: рыбка клюнула!

– А назад ты меня в город отвезешь?
– задала она наивный вопрос, восхитивший Тома своей непосредственностью.

– О чем разговор, зайчонок? Разве я не похож на джентельмена?

– А есть у тебя на даче музыка?

– Спрашиваешь!

"Уже и про дачу знает...
– подумал Том.
– Ну и информация у этих козочек поставлена!"

– Где твоя машина стоит?
– деловито спросила она.

– Желтые "Жигули", номер "Леч-44-74", - сообщил Том.

– Я не хочу, чтобы девочки из отдела увидели нас вместе, - продолжала она.
– Репутация у тебя не ахти, джентельмен... Сиди в машине и не высовывайся... Договорились, Том Лядинин?

Ого! Оказывается, очаровашка тоже о нем справки навела. Значит, любовь будет взаимная...

– Не тяни резину, - уже другим, властным, тоном сказал он, взглянув на часы.
– Нам еще надо где-нибудь поужинать...

Когда он повернулся, чтобы идти к выходу, она насмешливо заметила:

– Между прочим, волчонок, меня зовут Люся...

3

Три дня живут на острове Важенка Кирилл и Евгения. Остров большой и холмистый. На холме - он как раз посередине острова - растут лишь одни сосны. Лес тут чистый, с высокими муравейниками, а вблизи берегов господствуют березы, осины, ольшаник. С трех сторон остров неприступный,

бурелом, не дает возможности пристать к берегу. С одной стороны, где густо разрослись камыш и осока, находится маленькая пристань. У подножия холма под защитой толстых сосен стоит рыбацкая избушка, сложенная из ровных ядреных бревен. Когда Кирилл и Евгения впервые переступили порог, они были поражены чистотой и порядком, царившими в избушке. Пол подметен, у круглой печурки, сделанной из железной ребристой бочки, сложены наколотые дрова и даже нащипана лучина, тут же на скамеечке спички. На деревянной полке мешочек с солью, целлофановый пакет с сухарями, на веревке вяленая рыба. Есть закопченный чайник, стаканы, две алюминиевые тарелки. Такое впечатление, что в сторожке живет аккуратный хозяин, который на минутку вышел из дома за какой-то надобностью. Но вот они уже здесь четвертый день, а на острове еще никто не появлялся, если не считать сорок, ворон и еще какого-то пугливого пушистого зверька, однажды мелькнувшего в ближайшем кустарнике.

Крикливые сороки не боятся человека, подлетают к самой избушке и с любопытством смотрят на незваных гостей. Евгения стала их подкармливать остатками от обеда. Каким-то непостижимым образом сороки узнавали, когда они садятся за стол, и стали прилетать к избушке. Садились на ступеньки, заглядывали в окно и пронзительно верещали, будто требовали поторопиться и поживее вынести им еду.

Кирилл как-то насчитал шесть сорок. Для такого маленького острова вроде бы и многовато.

Дни стоят на редкость в этих краях погожие. К вечеру, когда низкое незаходящее солнце окрашивает горизонт в багровые тона, а легкие перистые облака нежно-розового цвета веером расползаются над зеркалом озера, становится так тихо, что слышно, как на вершинах сосен шуршат, потрескивают клочки тонкой красноватой коры, а в камышах ворочаются щуки. В это время сорок не слышно. Рыбалка здесь такая, что даже Евгения, никогда в жизни не ловившая рыбу, в первый же раз поймала полведра крупных окуней. На жерлицу, поставленную Кириллом на ночь, села щука, вес которой, они на глаз определили, не меньше шести килограммов. Посовещавшись, они освободили громадину от тройчатки и торжественно отпустили. Евгения на память о встрече мазнула охрой щучий хвост.

Кирилл рано утром и на вечерней зорьке удил рыбу, причем налавливал только для еды, днем забирался от комаров в сторожку и, видя в небольшое, с треснутым стеклом окно камыши и кусок озера, обрабатывал собранный в Клевниках материал. Он начал большую научную статью о фольклоре северян. Для того чтобы полностью написать статью, материала еще было маловато, но кое-какие выводы уже можно было сделать. Работалось здесь легко. Иногда он включал магнитофон и прослушивал запись своих бесед с жителями деревни, песни, частушки, сказания. Чтобы успеть записать на бумагу говор, он переключал магнитофон на замедленную частоту, и тогда голоса искажалась, становились гнусавыми и тягучими, но смысл можно было понять и перенести слова на бумагу.

Работая над статьей, он ловил себя на желании описать поездку по озеру, вечерние закаты, пение птиц по утрам и... красоту Евгении, не расстающейся с мольбертом и палитрой. Каждый раз ему приходилось вставать из-за грубосколоченного стола и идти ее разыскивать, чтобы вместе приготовить обед. Он мог бы и один, но с Евгенией веселее. Молодая женщина забиралась на холм - Кирилл уже заметил, что художница любила писать этюды с высоких мест, - и там самозабвенно работала. Она забывала не только о еде, но не замечала даже комаров, которые им обоим немало досаждали. Однажды вечером она пришла вся искусанная, один глаз заплыл, но упорно отказывалась втирать в кожу мазь.