Маленький стрелок из лука
Шрифт:
Короче говоря, работа в ателье стала помехой, и Гриша подыскал службу полегче, а именно в районной пожарной команде, он занят двое суток в неделю, а остальное время может посвятить своему главному делу - ремонту зарубежной аппаратуры.
– И вы... тушите пожары?
– спросила ошарашенная Ева.
– Пожары не так-то часто случаются в нашем районе. И потом, я непосредственно не тушу пожары. Я работаю шофером...
– А я думала, вы медную каску носите...
– разочарованно протянула Ева.
– Я думала, вы этот... бранд...
– Брандмайор?
– улыбнулся он.
– До брандмайора я еще не дорос... Это большой начальник! А вот из брандспойта приходилось... мыть машину.
–
– поинтересовалась Ева.
– А чья же еще?
– он нажал пальцем клавишу, и в кабине зазвучала знакомая мелодия в исполнении шведской группы "Абба".
– Импортной техники в городе очень много...
– помолчав, заметил Гриша.
– А мастеров мало. На заработки жаловаться не приходится. Если у вас испортится магнитофон или приемник - приносите мне.
– Вы же дорого берете...
– Вам я отремонтирую бесплатно...
– бросив на нее выразительный взгляд, сказал Гриша.
– Отбросив ложную скромность, могу признаться вам, что лучше меня никто в городе не чинит такую технику.
Ева еще издали увидела толстушку Марию и Бориса рядом с ней. Наверное, услышав про даровую выпивку, он первым выскочил на улицу... Вон как длинное лицо с черными бачками лоснится от пота. Да и Марии в такую жару тяжело: бумажная кофточка под мышками промокла, круглые щеки горят.
Как Ева и ожидала, появление Бориса отнюдь не обрадовало Гришу. Чтобы несколько успокоить его, пришлось и самой разыграть удивление.
– А этот еще откуда взялся?
– произнесла она, когда машина остановилась у ДЛТ и они подошли.
– Вы его знаете?
– покосился Гриша на нее.
– Это Боря Блохин, он за Марией ухаживает, - пояснила Ева.
Когда они уселись в машину и познакомились, Ева предложила:
– Прошвырнемся куда-нибудь за город? Там и пообедаем.
– Выкупаться бы...
– пропыхтела Мария. В машине запахло ее приторными французскими духами и потом.
– У меня купальника нет, - сказала Ева.
– Правда, если найдем спокойное местечко...
– Найдем, - несколько воспрянул духом Гриша. При виде мрачноватого и молчаливого Бориса у него заметно упало настроение.
– Едем на сто пятый километр в сторону Выборга, - после некоторых колебаний решился Гриша.
– Там у меня дача со своим выходом к заливу...
– И он бросил красноречивый взгляд на Еву, дескать, там можно купаться в любом виде. Когда миновали Каменный мост, стало прохладнее. С Невы потянуло свежестью, Челентано исполнял грустную песню на итальянском, но на душе у Евы стало спокойнее. Она любила езду на машине, было интересно, что произойдет дальше. Никаких ограничений на сегодня она себе не делала, была довольна, что досадит Тому... Интересно, что он скажет, когда узнает про Гришу и дачу?.. Эта мысль совсем развеселила Еву. Постепенно из головы вытеснились все неприятные мысли. Забылся утренний разговор с проректором, на миг всплыло перед глазами унылое отцовское лицо и тут же исчезло. Правда, Ева с некоторой долей злорадства успела подумать, что, судя по всему, она теперь задала работку отцу!.. Гриша, наверное, ровесник его. Как интересно! У него, возможно, есть дочь или сын, ровесник Евы?..
Ева достала из сумочки подаренную Гришей пачку сигарет, размяла одну. Мария, увидев "Филип Моррис", тут же скомкала свой "Космос" и попросила сигарету. Гриша по очереди чиркнул для них зажигалкой. Девушки с наслаждением задымили. Сиденья "Волги" обтянуты красными с черным финскими чехлами. Гриша ухитрился втиснуть в салон четыре динамика: два у заднего окна, два под передними сиденьями, поэтому музыка звучала отовсюду.
– Для полного кейфа не хватает бутылки, - проговорил Борис.
Гриша
– Гриша - вы гений!
– заулыбался во весь широкий рот Борис.
– Теперь я с вами хоть на край света!
Гриша улыбнулся, но по лицу было видно, что совсем не разделяет энтузиазма Блохи. Не то что на край света, на дачу-то не хочется ему везти Бориса, но ради Евы он был готов на все.
"Волга" наконец вырвалась на Приморское шоссе и стала набирать скорость. В кабину влетел свежий ветер, вмиг развеял сигаретный дым. Запахло полевыми травами и хвоей.
Они сидели за круглым пластиковым столом в саду, прямо перед ними расстилался залив. Легкие волны набегали на ослепительно желтый песок. На берегу, вплотную подступая к даче, толпились толстые кряжистые сосны и ели. Они не были особенно высокими, ветры и штормы заставили их посильнее вцепиться в песчаную почву и расти вширь, а не ввысь. Часть берега, примыкающего к даче, была огорожена, и на маленьком желтом пляже никого не было, лишь виднелись две дощатые лодки. Они были примкнуты цепью к толстой железной трубе, вбитой в землю. Далеко от берега виднелись лодки рыбаков. Покачиваясь на волне, они иногда заслоняли одна другую. А еще дальше, где вода и небо сходились в одну сине-зеленую линию, белел пароход. Он или медленно двигался, что было глазу незаметно, или стоял на якоре. В той стороне, где пароход, кричали чайки. А на суку прибрежной сосны сидела ворона и смышлеными глазами посматривала на дачников. Там выше ветер был сильнее, и мягкие серые перья на груди птицы топорщились. Сосны ровно и мощно шумели. Иногда прямо на стол, на закуски сверху падали тронутые желтизной сосновые иголки.
Дача у Гриши была небольшая, но удобная и хорошо обставленная, с баром и камином. И, конечно, со стереофонической техникой. Из двух громоздких колонок, стоявших на полу по углам, лилась негромкая приятная мелодия. Гриша специально окна распахнул, чтобы на воле было слышно. Борис уже изрядно опьянел. Если сначала хозяин выставил бутылку рома и бутылку сухого, то после того, как сам подпил, расщедрился и извлек из бара еще две бутылки спиртного. Потом Борис одну сам без разрешения достал.
Когда Ева танцевала с Борисом, он вдруг принялся расспрашивать про Кирилла.
– Здорово он тогда в Коктебеле вас всех расшвырял...
– засмеялась Ева, вспомнив, как воющий Борис от злости бегал по берегу с согнутой трубой на шее.
– Тебе, по-моему, больше всех досталось?
– Я еще не сказал свое последнее слово.
– пробурчал Борис, и длинное лицо его стало злым.
– Чего же ты его бросила?
Ева перестала смеяться, глаза ее погрустнели.
– Он меня бросил, - сказала она.
В другое бы время она никогда не произнесла этих слов, Ева была слишком высокого мнения о себе, чтобы допустить подобное, но сейчас ей было все равно. Однако Бориса, видно, волновало другое...
– Где же он сейчас?
– не обратив внимания на ее слова, безразличным тоном спросил он.
– Бросил меня на произвол судьбы и уехал...
– растравляла себя Ева.
– А он мне нравился... Ведь вы все подонки: и ты, и Том, и этот...
– кивнула она на Гришу. У вас ничего святого за душой нет...
– А у тебя?
– поинтересовался уязвленный Борис.
– Вот уж не ожидал от тебя таких речей!
– И у меня ничего не осталось святого, - согласилась Ева.
– Из-за таких подонков, как ты и другие... А вот он, Кирилл, из другого теста. Он - человек! В нем есть благородство, порядочность, чего у вас ни у кого нет. Ну как бы это сказать? Он летает, а вы ползаете, как червяки в навозе...