Малера
Шрифт:
К черту все! Играю по чистому.
– Па, держись, – внезапно успокаиваюсь и впадаю в удалое состояние души. Бывает такое, когда лихая дурь лупит тебя в башку просто наотмашь. – Да!
– Нет! Лера, нет. Скажи, что пошутила.
– Не шутила. Так случилось, ничего не поделать. И еще, предотвращая следующие вопросы, сразу скажу – мы будем вместе, как пара разумеется, – говорю и сама себе не верю, мы же с Матвеем данного факта не обсуждали. Нет, ну это предполагалось, но все же в прямую не говорили еще.
– Уверена в нем? Все знаешь? Все понимаешь про Филатова? Вы виделись урывками. Переписка не в счет. А детство давно закончено,
– Что ты имеешь ввиду? Говори!
– Прежде чем связывать судьбу с человеком, надо понимать его сущность. Честен ли он с тобой, все ли говорит о себе. Ты это понимаешь? Мало быть компанейским и веселым. Мало! – внимательно смотрит. Голос папы помимо того, что строгий, еще и просительный одновременно. Настораживает меня все это. Вселяет беспокойство. Качает почву под ногами и приземляет. – Дочь, я тебе сказал, что всегда сможешь на меня рассчитывать. Ты у меня одна. Ты для меня все, пойми. И да, мне тяжело отпускать тебя во взрослую жизнь, это правда. Мы же на чистоту разговариваем, да? – осторожно киваю. – То, что вы с ним… ладно, переживу, хотя… - трет лицо рукой, потом сокрушенно отмахивается и продолжает скрипучим голосом. – Просто прежде, чем связать жизнь с определенным человеком будь уверена, что он чист во всех отношениях.
Под таинственными словами пригибаюсь все больше и больше. Я никогда не поверю, что произнесенное в эту минуту является блефом и фальшивкой. Папа что-то знает такое, что Матвей от меня скрыл. Что же это? В эту минуту понимаю, таинственный факт может помешать нашим дальнейшим отношениям. И все бы нормально, но зная своего отца, он на мелочи размениваться не будет. Точно говорю! По всем направлениям горю теперь, пропадаю от неизвестности. И получается, что этот факт крайне серьезен.
Вот правда крестный говорит, даже если все складывается так как надо, все равно будь в тонусе – бди неустанно! Золотые слова, как оказывается, просто платиновые. На вершине одичалого кайфа от Филатова получаю вот такой ледяной душ. Тайна какая-то, блин. Ну и что он может от меня скрывать? Ну не в браке же он состоит, или там детей у него, например куча где-то.
Сжимаюсь под папиной просьбой. Уж слишком он напряжен и озабочен. По мере нашего разговора, из назидания осуществился переход в просительное предостережение. Смутная тревога заползает мне под ногти и царапает острыми иглами. Не хочу никакого треша. Только наладилось все с Матвеем. Только летать с ним начала, парить под синим куполом неба. Крылья расправила и полетела! А вот сейчас по ним сильно ударили и сожгли к чертовой бабушке! Ну не маньяк же в конце концов Матвей!
– Папа! – умоляюще складываю ладошки – Ну скажи мне! Ты же знаешь.
– Лера, - качает он головой – если Филатову ты дорога, то все получится само собой. Просто будь аккуратнее, хорошо?
– Хорошо, – вздыхаю и отворачиваюсь.
Папа подходит ко мне, наклоняясь целует в лоб и, подхватив тарелку с нетронутой едой, ставит в раковину. Стоит еще некоторое время, словно раздумывает дать какую-либо информацию или нет. Все эти секунды сверлю его спину и молюсь про себя, но этого не случается.
Не выдерживаю. Я просто ломаюсь, как сухая ветка. Мне нужно знать то, что так отец бережет от меня. Очень нужно просто потому, что сегодня ночью я определила следующее: Филатов мне нужен. Я хотела бы с ним попробовать. Странно, да? Все настолько перепуталось в голове, что разгрести этот хлам будет сложновато, но в эпицентре данного
– Папа! – он оборачивается. – Я умоляю тебя, скажи, – твержу, как заведенная одно и то же.
Он тяжело вздыхает и смотрит на меня. В его глазах сейчас сквозит нежная жалость и такое сокрушительное беспокойство, что у меня слезы наворачиваются. Папа подходит и гладит меня по голове. Вижу, что он тоже волнуется. Чувствую, как руки подрагивают.
– Лер, может я сам с ним поговорю?
– Нет! – машу головой – Пожалуйста, не надо. Давай, что там у тебя.
– Тебе не понравится.
– Все равно. Давай же!
Папа еще некоторое время раздумывает и решительно кивнув головой, достает из кармана телефон. Полистав фотки, останавливается на одной и предупреждающе смотрит на меня. А я изнемогаю, хочу увидеть, что там. Подумав еще секунду, папа переворачивает экран, и я застываю.
На экране смеющийся Матвей, девушка и с ними ребенок. Кадр запечатлен где-то в парке, на заднем фоне видна карусель. Все трое счастливы. Малыш сидит на руках у Мота, обнимает его руками за шею. Это… это… его? У меня в эту секунду случается жесточайший ступор. Беспомощно перевожу взгляд с фото на папу.
– Дочь, мне жаль. Мне так жаль, но…
– Не надо, па, - останавливаю его – я все поняла уже. Спасибо. Можно я подумаю тут…еще… - не знаю как выразить свои эмоции.
Он круто разворачивается и стремительно выходит из кухни. Осторожно прикрывает за собой дверь. Щелк.
Я одна.
Одна.
26
– Матвей, мне помощь нужна.
Ну только не сегодня! Все же так прекрасно складывалось. Наконец-то с Лерой сдвинулось с точки. Я весь день на кайфе. Жду с нетерпением вечера. Продумал куда вести и чем удивить, чтобы до конца растаяла и приняла меня.
– Матвей, слышишь!
– Слышу, Оксан. Что у тебя случилось?
– Илюша заболел, а мне срочно уезжать нужно.
Да что же такое! Злюсь, что скрывать. Ну с какого хрена я опять? Договаривались же, что с определенного времени решает проблемы сама.
– Оксан, я в другом городе, ты же знаешь, – стараюсь спокойно говорить ей в трубку. – У тебя поближе никого не нашлось, чтобы попросить с Ильей побыть.
Нет, я не против мальчишки вообще ни разу, но не могу же без конца с ним время проводить по первому зову. Оксане нужно научиться распределять свою жизнь и свое время, тогда все нормализуется. И надо признать то, что потом наши пути вообще разойдутся, не переедет же она с пацаном в мой город.
– Ну Матвей…
– Няню пригласи. У тебя деньги есть?
– Есть, ты же присылаешь регулярно. Я иногда тратить не успеваю.
Странно, по моим меркам даю не так много. Хотя она не избалована, насколько знаю. Семья у нее совсем обычная.
– Вот и давай, обратись в агентство.
– Ну Илюша привык к тебе. Последний раз прошу, ладно? Мне очень надо.
– А мать с отцом помочь не могут?
– У них вахта, ты же в курсе нашей жизни.
Знаю! Конечно, знаю. Что же делать в данной ситуации? Если честно, то меня стало напрягать. Раньше без особых проблем все было, а теперь нет. Оксана неплохая девушка. Добрая, отзывчивая, местами ранимая. В нашей жизни вышло так, что теперь мы связаны. И договор есть договор, мы его стараемся придерживаться.