Малиновка поёт лишь о любви...
Шрифт:
В это время она взглянула на него, и из зеленых затуманенных глаз плеснулось такой нежностью, что Рик потянулся с поцелуем. Дьюлла приоткрыла губы, показывая, что хочет глубокого поцелуя, и скользнула по его нижней губе языком.
Рик прижимался к ней, потираясь о ее бедро, утишая боль неутоленного желания, и одновременно ласкал ее, стараясь не проникать пальцем слишком глубоко, хотя Дьюлла норовила насадиться на него, недовольно вскидывая брови, когда он снова и снова ускользал.
– Я представляю… что ты во мне… - прошептала она, тяжело дыша, и подстанывая при каждом его движении, - пожалуйста,
На эти речи, сводящие с ума, Рик не поддался только благодаря какому-то чуду. Она была совсем рядом – розовая, открытая, блестящая, и ничуть не смущалась, что показывается ему столь откровенно. Он поцеловал ее в шею, потом в грудь, вызвав новые стоны, потом спустился ниже, целуя Дьюллу в живот, и еще ниже…
Она простонала особенно сладко, когда он приласкал ее языком, и забыла просить – запрокинула голову и лишь шептала его имя. Рик думал, что так все и закончится, когда она содрогнулась и обмякла, откидываясь на подушку.
Но Дьюлла вдруг встрепенулась и вырвалась из его рук, перекатившись на другую сторону кровати. Волосы девушки растрепались, щеки пылали, а глаза были безумны – огромные, сияющие, нечеловечески прекрасные.
– Ляг на спину! – приказала она, и Рик не посмел противиться.
Член его уже стал, как каменный, но Дьюлла лишь мимоходом огладила его, пробежавшись пальцами от основания до головки и довольно засмеялась, когда уже Рик не смог сдержать стонов наслаждения. Он прижал ее руку поверх, не желая, чтобы она прекращала ласку, но тут же опомнился и отпустил, пробормотав извинения.
– Какой благородный рыцарь… - промурлыкала Дьюлла, подбираясь к нему, как кошка. – Извиняться в постели? Извиняйся еще, когда я слышу твой голос – с ума схожу…
Рик совсем некстати вспомнил, что в Вальшире верили, что кошки – непростые существа, и могут превращаться в прекрасных женщин, чтобы соблазнять человеческих мужчин на греховные утехи. Может, и эта той же породы? Откуда в невинной девушке столько любовного огня, столько фантазий?..
Но в следующее мгновение Дьюлла уселась на корточки прямо над его лицом, схватившись за столбики кровати. Это было и греховно, и сладостно, и Рик сразу же принял правила ее игры, схватив девушку за талию, притянув к себе и продолжая ласкать языком. Дьюлла движениями подсказывала ему глубину и быстроту, и в такт им ее груди запрыгали, дразня упругостью и близостью. Смотреть на эти соблазнительные яблочки было и наслаждением, и мукой. Подняв руку, Рик сжал сначала один соблазнительный плод, а потом другой, пощекотав и легко ущипнув маленькие соски. Дьюлла смотрела на него сверху вниз, улыбаясь загадочно, торжествующе.
– А теперь только попробуй остановиться… - прошептала она и повернулась к нему спиной, а потом он почувствовал, как она взяла его член в рот.
– Не надо!.. – сердце бешено дернулось, Рик хотел оттолкнуть ее, но Дьюлла только прижалась сильнее, и заглотила член почти до основания. Правда, сразу же выпустила его и закашлялась, но когда Рик снова потянул ее прочь, довольно сильно укусила его за ляжку, вновь накрыла головку члена ртом и вильнула бедрами, показывая, что желает ответной ласки.
У Рика потемнело в глазах, когда она засновала по нему губами и принялась щекотать
– Дьюлла!.. Милая!.. Осторожней… - попытался предупредить он, но она подшлепнула его, давая понять, что не желает вмешательства.
Движения ее убыстрились, а проворные прохладные пальцы оглаживали, помогая не менее проворному рту, играли, оттягивая крайнюю плоть, легко царапали.
Рик хватал воздух широко открытым ртом, все крепче сжимал белоснежные девичьи ягодицы, и перевел взгляд в потолок, призывая себя к выдержке, потому что еще немного… еще немного и…
В последний момент он схватил Дьюллу за бедра, чтобы стащить с себя, но негодница была готова к этому и вцепилась в него мертвой хваткой. Позабыв об осторожности, не владея собой и не в силах сдержать страсть, Рик закричал от острого наслаждения, а бесстыдная фея, вместо того чтобы отшатнуться, подалась ему навстречу.
– Что же ты… глупышка… что же ты… - стонал он, изливаясь ей в горло. От пережитого напряжения и такой ошеломительной разрядки его пронзало дрожью от макушки до пяток.
А Дьюлла не спешила его отпускать, и лишь когда он затих, бессильно уронив руки, выпрямилась. Рик, опустошенный, наблюдал, как она заколола шпильками рассыпавшиеся пряди, а потом изогнулась, посмотрев на него через плечо. Алые губы, которыми она только что довела его до экстаза, были приоткрыты и дрожали. Вот она провела по нижней губе пальцем и улыбнулась, очень довольная собой.
Рик только покачал головой – говорить он не мог.
– Больше не скажешь, что мы не подходим друг другу? – лукаво спросила она и легла рядом, устраиваясь щекой на его плече.
Обняв ее, Рик уткнулся в золотистые волосы, вдыхая их аромат. Только через несколько минут он смог произнести хоть что-то внятное, и сказал, прочертив пальцем овал лица Дьюллы, линию бровей, носа, очертания губ:
– Что же ты наделала, малиновка? Разве этот нежный рот создан для подобного?..
– Он создан, чтобы любить тебя, - ответила она дрожащим голосом, а потом тревожно спросила, приподнимаясь на локте: - Только не говори, что тебе не понравилось! Не будь ханжой, Рик!
Он сгреб ее в охапку и долго держал, чувствуя, как колотится ее сердце.
– Понравилось, - шепнул он, - это было божественно прекрасно. И я вовсе не ханжа. Ты права – любовь очищает все, и плотская любовь становится любовью небесной. Я думал, что умру от счастья…
– Ты счастлив? – спросила она, затаившись у него на груди.
– Да.
Тут она подняла голову и уточнила:
– Очень счастлив?
Рик кивнул и улыбнулся, убрав ей за ухо непокорный локон.
– И ты согласен, что мы должны быть вместе? – подбросила она очередной вопрос и даже приоткрыла рот, дожидаясь ответа.