Малиновые облака
Шрифт:
Или оттого, что давно не пил, или от болезни, которая только на время притихла, но вино быстро ударило в голову. Ребята, конечно, заметили это, но ничего не сказали. Подав палку, бережно проводили до купе.
Но Григорию Якимовичу не хотелось спать. Он лежал с открытыми глазами и пытался вспомнить что-то давно минувшее… Воспоминание это присутствовало рядом с ним, а вот в голову никак не шло. Бывает же такое!
Вдруг глазам его представилась девушка в белой косынке, и в тот же миг вспомнил все, будто спрессованные временем в клубок события положили ему на ладонь. И вот он увидел рядом с незнакомой
Как же он сразу не догадался об этом? Ведь эта девушка — его Надя в молодости.
6
Григорий Якимович сказал ребятам, что воевать ему пришлось всего два года. А чего стоили ему эти первые два года войны?! Они были самыми страшными и тяжелыми. Григорий Якимович и запомнил отчетливо только эти два года. А потом — были госпитали, один, другой, третий. И казалось тогда ему, что жизнь его остановилась… пока не встретил Надю.
Особенно сохранился в памяти его последний бой. Проходили мост через безымянную речку, и командир роты сказал:
— Вот здесь на какое-то время надо задержать немцев… Я не могу приказывать. Кто согласен остаться добровольно?
Бойцы понимали: тот, кто останется, не вернется. Все предельно ясно, идешь на верную смерть, и жить осталось всего день или даже несколько часов. Солдаты стояли молча, каждый задавал себе вопрос, способен ли он выполнить такое задание, не дрогнет ли?
— Я останусь, — вперед вышел Григорий Семенов.
— Спасибо, — сказал командир и обнял его.
Сейчас бы, спустя много лет, спросить у Григория Якимовича: «Как же ты не побоялся остаться один? Неужели тебе не дорога была твоя жизнь?» Конечно, каждому хочется жить, никто добровольно и глупо не собирается умирать. Но кроме жизни есть нечто более дорогое и ценное: правда, доверие товарищей, долг перед Родиной. Эти святые истины выше смерти. И люди, ставшие солдатами, идут навстречу смерти, бросаются со связкой гранат под немецкие танки, направляют горящий самолет на скопления вражеских машин.
Когда Григорий Семенов сказал «я останусь», на раздумывание у него не было времени. Такие дела решаются быстро, на одном дыхании. Конечно, он побледнел тогда, но надо же было кому-нибудь остаться. Война — это тоже работа.
Танки приближались к мосту медленно, не торопясь. Очевидно, немцы думали, что советских солдат здесь уже нет. В открытой башне переднего танка во весь рост стоял немецкий офицер. Григорий вскочил, как только танк въехал на мост, и швырнул гранату в открытую башню. Внутри танка раздался сильный взрыв. Другую гранату Григорий бросил под гусеницу. Танк остановился, на него наскочил следующий, и мост начал оседать. Григорий успел заметить, как головной танк круто заваливается, вот-вот рухнет в воду… Но в это мгновение раздалась автоматная очередь, и он, взмахнув рукой, упал на землю…
Он не помнил, сколько пролежал без сознания, может, час или два, а может, и весь день. Когда очнулся, то почувствовал жар во всем теле. Страшно хотелось пить. Горло пересохло, а язык, казалось, намертво прилип к небу. Вокруг никого не было: ни танков, ни фашистов. Отступили или нашли другую переправу, этого Григорий не знал. Только
Григорий встал, шатаясь, спустился к реке. Припал к теплой воде пересохшим ртом, пил долго, с передыхом, будто только сейчас закончил свою трудную работу.
Потом по лесной дороге, по которой ушли его товарищи, направился и он. Много раз падал, терял сознание и уже не помнил, как очутился в сторожке у лесника, который месяца два лечил его разными травами. Когда стало полегче, проводил в партизанский отряд, где Григорий окончательно поправился. А поправившись, наравне со всеми стал сражаться против врага: взрывал эшелоны, мосты, уничтожал полицаев и предателей.
Много раз был ранен. А в одном бою, когда немцы начали основательно прочесывать лес, чтобы покончить с партизанами, Григории едва остался жив. Рядом разорвалась мина, изуродовав ему и руки, и ноги. Командование отряда вместе с другими тяжелоранеными переправило его через линию фронта самолетом в Москву.
Так он впервые оказался в госпитале, где встретил Надю, которая работала санитаркой. Она часто подходила к койке Григория даже просто так, без всякой причины, ждала, когда он откроет глаза. Она ухаживала за ним, как мать. И руки у нее были такие нежные, а глаза такие ласковые, что всякий раз Григорий чувствовал, как становилось ему легче. Однажды сквозь сон он услышал, как хирург спросил у Нади:
— Это твой муж?
— Мой, — ответила Надя.
— М-да, — задумчиво протянул хирург. — Ну что ж, попробуем. Подождем…
Григории открыл глаза: хирург и сестра стояли у его изголовья и пристально смотрели на нею. Надя не покраснела и не отвела взгляда. Когда хирург ушел, она сказала ему:
— Ты не сердись, что назвала тебя своим мужем. Это я так, чтобы тебе легче было. Тебе ведь хотели ампутировать ногу, я попросила, чтоб подождали. Как жена, понимаешь?
— Спасибо, — Григорий взял маленькую руку сестры и крепко пожал. Надя не отняла руку, а пересела ближе к нему. От нее пахло лекарствами, и руки у нее были желтыми от йода.
Теперь она всем говорила, что Григорий Семенов ее муж, она всегда была рядом с ним и просила, чтобы их не разлучали. Благодаря ее старанию и бережному ухаживанию нога, которую хотели ампутировать, зажила, да и старые раны уже меньше беспокоили его. Одно ему было непонятно: почему девушка так привязалась к нему, что тронуло ее сердце? Разве мало в госпитале более здоровых мужчин?
Вот они скоро доживут свой век вместе, а на этот вопрос Григорий Якимович до сих пор де может найти ответа. А может, и не надо искать?
Когда он поправился и стал ходить, комиссия решила выписать его и отправить домой.
— Свежий воздух, здоровая пища быстро поставят вас на ноги, — сказал лечащий врач. — Отдыхайте, набирайтесь сил. Кто у вас есть дома-то?
— Никого.
Гриша вспомнил родную деревню Атламаш, свою девушку Лизу. Ждет или давно уже вышла замуж? Пред тем как ему остаться одному у моста, за день до этого боя, он написал письмо в деревню. Может, Лиза и ответила ему, но где это письмо? Уже в госпитале он написал второе письмо. И опять не получил ответа. Вот и думай, что хочешь. Скорее всего, вышла замуж — забыла.