Малиновый запах надежды
Шрифт:
– Сам смотри! – засмеялась я и выложила на стол из сумочки фотографию.
...Нам не составило особого труда выследить, где живет Людмила. Ее дом располагался неподалеку от кафе, в котором она работала. Заканчивала работу всегда в восемь, ходила одна, без провожатых, подъезд был без кодового замка. Все это мы узнали за два дня. Признаться, в игру я втянулась, но слабо верила в то, что наша затея удастся. Кирилл, которому отводилась основная роль, относился к ней с большим, чем я, оптимизмом.
– Саш, неважно, поверит она или нет! Главное, чтобы поняла, что следует оставить тебя в покое. И не волнуйся!
И я ответила, что верю ему.
– Ну, как, похож? – спросил у меня Кирилл, выходя из комнаты, где он переодевался в джинсы и спортивный свитер, купленные накануне.
И хоть я и знала, что он – это он, мое сердце на мгновение замерло. Новая одежда в Тимкином стиле, другая стрижка и чуть ссутуленные плечи делали Кирилла абсолютно похожим на Тима.
– Ну, судя по твоей реакции, похож, – сделал он вывод и улыбнулся.
– Улыбка – нет, – тут же вставила я, прощаясь с наваждением.
– Я не буду улыбаться. Вот еще – улыбаться твоей Людке!
– И глаза – не его. У Тима были синие глаза, а не карие, как у тебя.
Кирилл тут же с готовностью показал мне солнцезащитные очки.
– Не сезон, конечно, для очков, но что поделать...
Он надел очки и стал совершенно похож на Тима.
Мы подъехали к дому Людмилы за полчаса до ее возвращения. И все то время, что ожидали в машине, я инструктировала Кирилла.
– Главное, не увлекайся... Пара фраз, и все.
– Саш, да не волнуйся ты так! Твое дело – ждать в машине, я все решу.
– Пора, – глянула я на часики. – Людка скоро появится.
Кирилл-Тим вышел из машины и скрылся в подъезде. Буквально минут пять спустя появилась Людка и тоже зашла в подъезд.
Я бы отдала все на свете за то, чтобы увидеть, что там происходит. Не разоблачила ли Людмила обман?
Кирилла не было минут десять. Это время показалось мне вечностью. Наконец дверь подъезда открылась, и он вышел на улицу.
– Все в порядке! – весело сказал он, садясь в машину и снимая черные очки. – Даже лучше, чем можно было себе представить!
– Расскажи! – потребовала я.
– Кажется, я немного переборщил... – повинился Кирилл. – Боюсь, как бы Людмила умом не тронулась. Вот уж не думал, что мой маскарад произведет на нее такое впечатление. Она зашла в подъезд, а там – я. Говорю ей вежливо: «Добрый вечер, Люда. Ты меня помнишь?» Она от неожиданности даже завизжать не смогла. Стоит и глазами круглыми, как тарелки, смотрит. «Что ж ты Сашеньку мою обижаешь? – продолжаю я. – Смотри, я все знаю, все вижу. Будешь Сашу обижать, плохо тебе будет. Не здесь, а там. Я Сашу оберегаю». Под конец взял с Людки обещание оставить тебя в покое, вежливо попрощался и ушел. Она так ничего и не смогла мне сказать, лишь кивнула в знак согласия, что больше не станет тебя трогать. Таращилась на меня, как на привидение в самом деле. Боюсь, до сих пор там стоит. В себя приходит.
Я не выдержала и засмеялась.
– Кирилл, может, проверим, как она? А то я уже волнуюсь за нее.
– Вот еще чего! Она заслужила. А волноваться тебе вредно!
Он завел двигатель. И когда мы выезжали со двора, увидели, что дверь подъезда открылась, на крыльцо выбежала растрепанная Людмила, повертела головой по сторонам и так же быстро юркнула обратно.
Два
Я люблю раннюю весну. Именно ту пору, когда она только-только начинает заступать во владения. На календаре – март, а на улице – февральская вьюга. Последние резервы отступающей с боем зимы. Но сквозь густую отчаянную метель уже пробивается звон скорой капели, а ветер несет запах, который не спутаешь ни с каким другим. Запах весны – тюльпанов, талой воды и тепличных огурцов. Мне нравится наблюдать за зарождением и взрослением весны. С каждой новой проталинкой, высушенным кусочком земли, лучом солнца она становится взрослее и опытнее. Настолько опытнее, что решается зажечь деревья зеленью и тихо и незаметно перейти в лето. Но я люблю именно раннюю весну – за ее молодость, легкомысленность, свежесть девчонки-подростка, еще открытой всем надеждам и ожиданиям.
Я распахнула дверь машины, чтобы выйти, но, заметив сугроб, замешкалась.
– Подожди, найду другое место, – сказал Кирилл и вновь завел двигатель. – Жду не дождусь, когда все растает и высохнет. Ну вот, здесь, кажется, уже можно. Саш, давай я отнесу?
– Нет, – твердо возразила я, уже в какой раз за всю дорогу. – Я должна сделать это сама.
– Странное решение, – проворчал Кирилл. – Но хотя бы могу тебя проводить?
– Не беспокойся, буду аккуратной, не поскользнусь и не упаду, – усмехнулась я и ласково растрепала рукой его волосы. – Подожди меня, пожалуйста, в машине.
Немного волнуясь, я подошла к серому пятиэтажному зданию, бывшему когда-то заводским, а сейчас переоборудованному в модерновое офисное, и, убедившись, что на одной из табличек подъезда значится «Радио «Молодежная волна», толкнула стеклянную дверь.
Пробыла я в помещении минут двадцать и, стараясь не поскользнуться на местами обледеневшем снегу, вернулась к синему «Рено».
Кирилл, ожидавший меня в машине, торопливо перегнулся через пассажирское сиденье и открыл дверь.
– Все в порядке? – спросил он меня.
– Да, – улыбнулась я.
– Ты забыла в машине мобильник. В твое отсутствие звонила Юля, и я поговорил с ней немного.
– Она приедет? – с волнением торопливо спросила я.
Сестра Тима была чуть ли не самой важной персоной, приглашенной на нашу с Кириллом свадьбу, до которой оставалось две недели.
– А ты как думаешь? – усмехнулся он и завел двигатель. – Сказала, что ей не терпится тебя увидеть. Спрашивала, как ты себя чувствуешь и знаем ли мы уже пол ребенка. Я сказал, что самочувствие у тебя прекрасное, а кто у нас будет – еще не узнали.
– Мальчик будет.
– Думаешь?
– Знаю, – припечатала я и засмеялась.
– Поверю на слово.
– Вчера звонил Лелик, сказал, что готовит нам на свадьбу какой-то особенный подарок. Теперь теряюсь в догадках, что это может быть...
– Девушка Леонида больше не ревнует его к тебе? – с веселыми смешинками в глазах спросил Кирилл.
– Нет. Ее примирило то, что скоро я растолстею, – засмеялась я, радуясь, что наконец-то Нина стала воспринимать меня не как бывшую пассию Леонида, а просто как его подругу. – Лелик, правда, жаловался, что она куда капризней и взбалмошней меня. Но ему, похоже, нравятся именно такие барышни. Зовет ее ласково врединой и недавно крупно облажался. На каком-то жутко деловом обеде с папочкой-банкиром и другими не менее важными персонами при всех назвал Ниночку по прозвищу: «Вредина, не положить ли тебе еще салатика?..»