Малой

Мазур Степан Александрович

— Не знаю.

— Конечно не знаешь, ведь я тебе ещё не рассказал! — победно добавил Куб и рассмеялся.

Мара стянула губы в линию. Если это урок стойкости, то её точно не следует разбивать рассказчика в дребезги.

Отсмеявшись вволю, Куб вдруг стал серьёзным, как тётка банши на психотерапевтической консультации. И таким же серьёзным голосом продолжил:

— Теперь Гоба и Эба этими самыми ногами бродили по всему четвёртому уровню. И своими ловкими пальчиками тыкали везде, где можно. Но это же ад, сами понимаете. Поэтому ничего удивительного в том, что оба по итогу достигли —

Пропасти Уныния где-то на его окраинах.

Мара позагибала пальцы, бормоча под нос:

— Так, к реке нельзя. В центр нельзя. На окраину лучше тоже не ходить. Ещё и встретится всякое может где угодно… куда тогда вообще двигаться?

Но Куб её не слушал и гнул свою линию:

— Там царила тишина. Настолько пронзительная, что Гоба ощутил скорбь. А затем его сердце сжалось в приступе тоске и печали. И он ощутил, как отваливаются рога. Потом начинает ломить хвост. Шерсть-то с него ещё в самом начале путешествия слезла. И что бы вы думали?

— Да ничего я не думаю! — рассердилась Мара, готовая снова проглотить Куб в один присест. — Рассказывай уже!

— А я и говорю, — снова сделал обиженным голос индивидуальный программатор обучения. — Говорю, что так плохо стало Гобе, что прощаться начал с подругой. Но Эба тут же следом на себе рога все пообломала, последнюю шерсть дорвала и говорит ему: 'Гоба, мы не для того все копыта сточили вместе, чтобы помирать от таких пустяков как тоска. Ты лучше вспомни, через что мы вместе прошли. Вспомни, скольким бюрократам крови попортили и как врагов всех костерили на пару вспомни. А если забыл, то я тебе напомню.

С этими словами весь четвёртый круг стал свидетелем, как последний рог с головы дьяволицы опал. А она сама танцевать начала. И так заразительно ногами дёргала, будто в неё саму демоны вселились. Ну или током её ударило мощно… Но ведь и Гоба подскочил и плясать начал! А как подхватили друг друга под локоток и смеяться начали, так их тут же Пропасть Уныния и отпустила, причитая «ходят тут всякие!».

Куб поцокал языком, (как будто он у него был) и подошёл к завершению:

— Так Гоба и Эба стали легендами четвёртого круга.

— И где же они теперь?

— Как где? Там же, где все семейные пары — ушли на другой свет. Одна держась под локоток, другой ведя в неизвестность. Умерли, короче, в один миг. Ну а чего тут ещё делать, а?

Глава 17

В круге четвертом: знания — сила!

Пока Даймон спал, снились ему мельтешение теней. И странный свист. Вроде не громко, но и не тихо. И где-то рядом.

Кто-то бродил вокруг да около паучьими тенётами, да тропами подвесными и навесными прямо с потолка свисал. То охотники дивные в царстве вечной ночи проверяли добычу и искали новую жертву среди паутины и поблизости. Спит ли, устала ли? А может кто — ослаб? Тогда его песенка спета!

Среди влажного, жаркого уровня для пауков — рай на земле. Плодись, да множься среди каменных просторов и обилии пещер. Это и во сне понятно. Но когда демонёнок открыл глаза, оказалось, что не сон вовсе. Полной теней вокруг. И Мара во все стороны смотрит

и руками машет, Кубу выговаривает:

— Значит, на север мы не пойдём, к реке не пойдём, и в центр не пойдём. Но и на запад не двинемся. На юг нам не свернуть. А на восток лучше вовсе не соваться… Но куда же тогда идти? Запутал ты меня совсем своими историями, дурацкий Куб!

Подскочил Даймон, а вокруг — полно пауков!

В мрачных недрах ада, где тьма обвивает всё вокруг и никогда не взойдёт солнце над каменными сводами и луне путь заказан, обитали эти злобные и мрачные создания. Их сердца были полны ненависти и всё живое вокруг представляло для них лишь одно — добычу. И даже самые маленькие паучки знали, что с едой можно немного поиграть перед тем, как опутать паутиной, пустить яд по венам, немного дождаться, пока тот разольётся по телу жертвы, а затем с аппетитом поужинать, пообедать ну или позавтракать.

Тут уж не столько от режима дня зависит, сколько от личных убеждений.

— Что происходит?! — спросил демонёнок не столько у сестры, сколько у Рыцаря Смерти.

Восьмилапые существа боялись к нему подходить, и даже самые мощные чёрные лапы скользили по влажным камням, оставляя за собой слизь. Но Колун словно не обращая на них никакого внимания, мерно качал Малого и в ответ только плечами пожал.

Тогда Даймон посмотрел на Пукса, но демонический пудель выглядел сонно. Если первые часы он сам пожирал всех пауков, которых видел, пока Мара слушала сказки. То теперь только зевал во весь ресурс лица. А на угрозу вокруг даже не лаял. И лишь по следам лапок, торчащих между зубами можно было сказать, что старается переварить обстановку.

— Ты никак яда объелся, приятель? — снова спросил демонёнок, остро сожалея, что из оружия только Сонная книга, которая плохая замена мечу, топору или хотя бы перочинному ножику. — Сам переваришь? Или нужен антидот?

Демонический пудель гавкнул, затем устало кивнул и снова прилёг поспать, позволяя додумывать хозяину как пожелает.

Даймон расправил крылья, чтобы защитить привратника и заодно припугнуть пауков. Но те на угрозу не обратили внимания и по-прежнему шныряли поблизости. Однако, и близко не подходили. И не пытались атаковать. По крайней мере до следующего приёма пищи. Такое шаткое положение устраивало всех. И был достигнут статус кво.

Тогда демонёнок повернулся к сестре. Может, она знает больше, что делать?

Куб в руках Мары не унимался, вновь рассказывая истории.

— Каждый вечер, когда огненные языки пламени танцевали в воздухе на многоуровневой реке Сефирота, пауки собирались в своих паутинах по пещерам. Но не из паучьего шёлка они были сплетены, а из душ самих несчастных, что попали в их ловушки.

— Они ещё и душами питаются? — пыталась познать уровень павшая богиня.

— Мало быть просто съеденным демоническим пауком, — охотно объяснил Куб. — Но ты так же навсегда попадаешь в его астральные сети.