Мальтийское Эхо
Шрифт:
– Иди спать, Андрей, - почти шепотом сказала она, - завтра трудный день: Рабат, пещера... Рано утром, пожалуйста, не буди меня.
– Хорошо. Я утром все равно встану рано, пойду в то место, где мы видели небольшой пляж. Поплаваю. К десяти вернусь в гостиницу. Спокойной ночи!
Мужчина ушел. Прилег на диван с томиком Вайля. Но сон не брал. Отложил Вайля, принялся читать Бродского. Так прошел еще час, пока вязь поэтических образов не соткала пелену дремоты.
Сновидения Андрея Петровича были тяжелые. Сначала приснился Ричард. Он сидел на диване в чалме и шелковом черном халате. И с усами. И точил сабельку. Одна нога в красной турецкой туфле лежала на другой и покачивалась. Он ухмыльнулся
Наконец-то пробуждение. Андрей Петрович встал, раздвинул шторы. Ясно, солнечно. Море, а над ним покой. Ни волн, ни чаек. Мужчина наспех умылся, почистил зубы и поторопился на пляж.
Какое блаженство, отбросив дурной сон, пробежать босиком по еще прохладному влажному песку и окунуться с головой в воду как в другую жизнь! А вынырнув, сначала посмотреть в морскую даль, затем, оглянувшись, увидеть на прибрежной асфальтовой дорожке стайки людей, совершающих утреннюю пробежку, и наивно уверовать вместе с ними, что здоровый образ жизни непременно толкнет к здоровому образу мыслей, укрепит дух, очистит душу, и эта асфальтовая дорожка приведет к счастливому финишу.
Андрей поплавал, вышел на берег и улегся животом на песчаную перину, надеясь, подобно Антею, вобрать от земли силы. Легкая дрема действительно подарила чувство полноты энергетического запаса.
Вдруг мужчина почувствовал, как ему на спину сыпается песок. Он резко отжался на руках и, повернув голову, увидел Веру, стоявшую над ним.
– Зачем ты, нимфа, бросаешь на меня горсти земли?
– как обычно мгновенно сострил Андрей.
– И почему рано встала?
– Мне приснился ужасный сон. А тебя вот нашла и... рада, - женщина улыбалась и посыпала песком.
– Я умею разгадывать сны. Расскажи, - мужчина сел, оттряхивая песок с живота.
– Я будто бы стою на обрыве, неожиданно громадная черная летучая мышь подхватила меня, усадила на свой плащ-крылья и понесла в бездну! Жуть...- она присела рядом.
– Это просто. Это проявление коллективного бессознательного...
– Андрей говорил с юмором, хотя в сердце "заскребли кошки".
– У меня был похожий сон. Мы с тобой трудовой коллектив - вот и сны снятся одинаковые, - мужчина сделал паузу и продолжил с иронией, - Коллектив переусердствовал с погружением в бездны исторических тайн. А что говорил Г.Н?
– Если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя!
– Вот и вся психоаналитика!
– Андрей сделал серьезное лицо, - скажи, мы выполняем волю Пославшего нас или свою прихоть; и любопытство свое удовлетворяем; и гордыню свою тешим? Понимаешь: Любить, Верить - гореть огнем! Нитей накала недостаточно...
– Господи, ты снова философствуешь и нудишь!
– огорченно сказала женщина.
– Как в тебе это уживается? Тонкое живое остроумие, глубокая ироничность и занудство.
Андрей Петрович ничего не ответил, и лишь спросил:
– Купаться пойдешь? Нет?
– Нет, я не очень
Андрей ушел плавать. Выйдя из воды, он не направился к Вере, а стал прогуливаться по кромке воды, чтобы обсохнуть.
Женщина рассматривала его. Высокий, поджарый, ни живота, ни лысины. Крепкие руки с длинными красивыми пальцами. Хорошая стрижка, с пробором по середине, волосы пепельные, "мелированные" естественной сединой. О возрасте, характере и судьбе говорят глаза: большие, круглые, чуть навыкате и почти всегда грустные и усталые; они светло-голубые от природы, но от раздумий и иронии чаще бесцветные, как морская вода на глубине. Общий вид портят большие уши, полноватые женственно-чувственные губы и крупные, видимо больные, колени. Чуть выступающие скулы, многочисленные морщины, особенно на высоком лбу и вокруг глаз, она отнесла к привлекательным чертам мужской внешности. Но иногда лицо совершенно менялось, становилось ледяным, жёстким и губы утончались, кривились змеёй в равнодушной брезгливости! Глаза индевели,прикрывались веками, будто рыцарь опускал "забрало".
Они вернулись в гостиницу, переоделись и, не успев на завтрак, прихватили запасы еды, оставшиеся с вечера. Взяв на улице такси, через полчаса они уже были на автовокзале у фонтана Тритонов в Валетте. Прежде чем сесть в экскурсионный по острову автобус, парочка успела выпить кофе. Автобус удобный с радио-наушниками, где на русском языке вещались путевые заметки. Удобным было и то, что, как везде в Европе, этот маршрут курсировал целый день, и по расписанию в местах посадки-высадки пассажиров можно было вновь и вновь ехать дальше, предъявив однодневный проездной билет.
Уже в автобусе Андрей Петрович попытался напугать немного свою спутницу, рассказав, как несколько лет назад они летели с женой, детьми и внуками в Америку через Рим, проведя вот на таких автобусах день, гуляя и рассматривая достопримечательности "вечного города". И вот, имея времени уже "в обрез", они не смогли быстро найти точку посадки, хотя запомнили ее хорошо. Оказалась она за углом и шофер, смеясь, сообщил, что это конкуренты-перевозчики регулярно меняют столбики с номерами этих круговых маршрутов.
– Ты просто ребенок, Андрей. Мальта - не Рим. И времени у нас предостаточно. И весь остров на такси можно пересечь за пару часов.
Мужчина равнодушно начал смотреть в окно автобуса, слушая радио-экскурсовода: "Мдина была древней столицей Мальты до прибытия рыцарей Ордена иоаннитов. Город раскинулся на высоком плато, виден издалека. Из самой Мдины открываются изумительные виды на весь остров. Этот "мертвый город" кажется музеем под открытым небом. А Рабат, бывшее предместье Мдины, восхитителен средневековой путаницей узких улочек, где под мостовыми скрываются разветвленные катакомбы раннехристианской эпохи. Своим нынешним барочным обликом Мдина и Рабат обязаны новой застройке на прежних арабских фундаментах после страшного землетрясения 1693 г. В этом же году произошло извержение Этны. Был разрушен и весь юго-запад Сицилии".
Автобус остановился в скверике между Мдиной и Рабатом. Наши путешественники прошли через мост надо рвом, прошли через Главные ворота, напоминающие триумфальную арку, зашли в киоск сувениров. Вера купила две вазочки из знаменитого мальтийского стекла, себе и в усадьбу. Андрей с удовольствием приобрел то, что искал в Валетте и не мог найти: картинку характерного мальтийского окна и резную деревянную дверную колотушку - украшение мальтийских старинных домов, еще один "эксклюзив" острова.
– Картинку подарю МариеРодиславовне: она сердечно провожала меня, глядя в окошко, а колотушку - Анне Никитичне за пироги. А Иришке и Плытонычу не придумал.