Малыш по контракту
Шрифт:
– Ты молчишь. Я могу сделать так?
– Нет, – отвечаю хрипло.
– Но почему?! Почему «нет»? У меня будет достойное оправдание: измены не было и не планировалось. Просто необходимость… Жизненная. Да?
– Нет. Потому что я поступал так не с целью сделать больно тебе, свести счеты или задеть как-то. Я вообще не хотел, чтобы тебя это касалось. Не хотел. Ты – просто лучшее для меня. Лучшее, что есть. Понимаешь?
– Я понимаю, только одно. Это тупик. Мы слишком разные. Наверное, в этом вся суть. Все кончено, Ратмир!
Лиля со слезами на глазах торопится к выходу, я нагоняю ее
– Нет. Ты не уйдешь. Я тебя люблю. Не отпущу. Ты и мой ребенок… Вы останетесь со мной. Сейчас ты на эмоциях. Они улягутся. Ты поговоришь с отцом, он подтвердит мои слова, и…
– Мне плевать. Я не хочу, не хочу, не хочу быть к этому причастной! Я не могу не крутить это в своей голове и снова сомневаться. Дважды, Ратмир! По одному и тому же месту… Все, не срастется. Не убеждай в обратном.
Мое сердце готово лопнуть от переизбытка эмоций – и собственных чувств, и чувств Лили. Я ощущаю всем телом, каждым обнаженным нервом ее боль и искреннее отчаяние.
Как я мог ее обидеть? Зачем? Почему не подумал о последствиях? Я искренне старался, чтобы ее это не задело, но не вышло! Грязь вылезла наружу, и пусть я не запачкался, но для Лили даже ходьба по грани кажется пределом.
– Лиля, я тебя не отпущу, ты же знаешь! Ну, куда ты пойдешь? Лиль… – повторяю одно и то же, не позволяя ей уйти. – Сбежишь, я тебя из-под земли достану!
Лиля вздыхает, присев на пуф в коридоре, смотрит на меня таким взглядом… Таким пустым, уставшим взглядом, что от него мороз по коже продирает, цепляет до самого нутра и захватывает все свободное пространство.
– А с чего ты решил, будто я хочу убежать куда-то? Я выстроила здесь свою жизнь. Какую-никакую, но она моя, я ее отвоевала и не собираюсь пускать в унитаз все! – выдает с вызовом. – Плевать, что ты думаешь, будто ниже твоего уровня не люди, а одни опарыши.
– Что? Я не…
– Дай мне сказать! – рявкает она таким строгим тоном, каким, должно быть, осаживает зарвавшихся родителей хулиганистых деток.
– Говори, – млею от ее интонаций и прорезывающейся ярости.
Пусть лучше злится, чем пребывает в долбаном ледяном равнодушии!
– Уезжать я не собираюсь.
Решив, что мне даровали амнистию, я заявляю с жаром, которого сам от себя не ожидал:
– Лиля, ты не пожалеешь! Я стану лучшим отцом и мужем…
– Ты опять перебиваешь! Уезжать я не собираюсь. Но и принимать тебя, как своего мужчину, тоже не стану. Все кончено. Я не отказываюсь от того, что ты отец моего ребенка. Если ты захочешь принимать участие в его жизни, не стану чинить препятствия. Я не буду отказываться ни от твоего участия, ни от помощи, если уж на то пошло! Просто… Ты не будешь моим мужчиной. Для ребенка важны оба родителя. Поэтому я не буду против, если ты захочешь приходить изредка. Все-таки приходящий папа – намного лучше, чем никакой! – заявляет увесисто, будто знает, о чем говорит.
Ошарашенный ее предложением, я не меньше минуты молчу, не зная, как подобрать слова и заодно собрать себя, размазанного по полу.
Я стою на ногах, но ощущаю себя именно там: размазанным на полу, неспособным подняться после мощного нокаута.
– Лиль, я…
– Надо, наверное,
– Какой контракт?
Я леденею. Говорят, на воре шапка горит, и сейчас, после слов Лили о контракте, я вдруг опасаюсь: что, если она как-то узнала о моих первоначальных намерениях?! Я же хотел фиктивный брак и договорнык отношения, чтобы отец не бузил и оставил меня в покое. Сейчас все изменилось. Кажется, между мной из прошлого и мной – тем, что сейчас пытается оправдаться перед Лилей, лежит огромная пропасть длиною в жизнь.
Я уже понял, как Лиля дорога мне стала.
Но вдруг она каким-то образом узнала о моих первоначальных намерениях?!
Тогда мне вообще пиздец полнейший. Просто пиздец… Вишенка, блять, на куче дерьма, которое вывалилось. Как его ни прячь, все равно вылезло!
Глава 46
Ратмир
– Про какой контракт ты говоришь, Лиль? – пытаюсь говорить так, чтобы голос звучал спокойно.
– У тебя же богатая и знаменитая семья. Политическая карьера и вся эта мишура, которой могут помешать внебрачные дети. Я готова подписать все, что от меня требуется. Я не претендую на твою фамилию, деньги, связи, бог знает, что еще может иметь для вас вес. Я просто хочу… – голос Лили осекается, но через несколько секунда она продолжает. – Просто хочу любить своего малыша и быть ему самой лучшей мамой. Постоянно быть рядом. Всегда… Это все, что я хочу. Больше ничего…
– У тебя будет все, что ты захочешь. Все, что только пожелаешь. Просто прошу, не уходи сейчас. Мы обсудим, договоримся, сделаем все так, как удобно тебе.
– А если мне сейчас удобнее всего быть как можно дальше от тебя? – ощетинивается Лиличка.
– Тогда просто иди в комнату и не смотри в мою сторону, а я буду молчать, чтобы не злить тебя. Нам еще в клинику надо попасть на первичный осмотр!
– Ты…
– Я отец твоего ребенка. Как ты сама сказала, чинить препятствия не стаешь. Вот и не устраивай их.
Лиля открывает ротик и тут же захлопывает его, словно не знает, что сказать в ответ. Может быть, она надеялась, что я откажусь от проблем? Да, кажется, именно этого она от меня и ждала.
Она уходит в комнату, включает телек и ставит музыку погромче. Я ищу свой телефон и перечитываю сообщение, присланное от имени Айбики.
Сука редкостная! Сама догадалась подгадить напоследок или кто-то подсказал ей?
Как бы то ни было, я набираю отцу. Жду, пока он ответит, и выдыхаю спокойнее, услышав его голос, льющийся из динамиков телефона.
– Привет, па. Надеюсь, у тебя хорошие новости?
– Весьма. Переговоры были сложными, но мы пришли к единому мнению. О позоре Айбики молчок, будто ничего и не было. Сегодня родственники отправляют ее подальше отсюда. Куда, не уточняют, но там явно не будет развлечений, к которым она привыкла…
– Что с Даудом?
– Обещали решить кардинально и без следа. Я прослежу. Кажется, все замяли в лучшем виде.
– Не совсем. Сегодня мне пришло сообщение. Подписано, что от Айбики. Мол, спасибо за ночь, мы еще встретимся. Это может быть глупой местью обиженной бабы, но вдруг за этим кроется нечто большее? Прямая угроза, как обещание?