Малютка
Шрифт:
— Без понятия.
— У нас есть ордер на обыск ее дома? — спросил Сарате.
Ордуньо взглядом переадресовал вопрос Буэндиа, который обещал этим заняться.
— Пока нет. Нам достался судья Орсина, самый консервативный. Говорит, у нас недостаточно оснований для проникновения в дом.
— Женщина исчезла, и, как выясняется, она снимала квартиру, откуда похитили Ческу. Это что, не основание? Что еще ему надо?! — сорвалась Элена.
— Я приложу к запросу токсикологический анализ вина из бокала. Может, это его
— Так и сделай. И сегодня же, Буэндиа.
Элена встала и жестом подозвала Сарате. Они ушли в кабинет, где инспектор работала, пока не уволилась из отдела.
— У меня телефон Чески, его удалось разблокировать. Я просмотрела только сообщения в день, когда она пропала.
Сарате серьезно кивнул.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет. Но похоже, ты хочешь спросить. Давай, выкладывай, что ты раскопала.
— Послушай, Сарате, у меня хватило такта не затрагивать эту тему при всех на совещании. Но сейчас я хочу узнать, что между вами происходило.
— Это личное, сама знаешь.
— Личным оно было, пока не выяснилось, что последнее сообщение Ческа написала тебе. — Элена, глядя в телефон, процитировала: — Девять сорок три: «Не придешь? Мудила». Ты ее бросил, Сарате?
— Не бросал я ее.
Элена уткнулась в телефон, ища другие сообщения.
— Девять ноль две: «Приходи домой, выпьем за начало нашей новой совместной жизни». Девять восемнадцать: «Что молчишь?» Девять тридцать одна: «Ты где?»
— Я был с друзьями, а она настаивала, чтобы я отменил свои планы и провел вечер с ней, — раздраженно ответил Сарате. — Не знаю, почему я вообще об этом говорю. Это личное, Элена, к расследованию не относится.
— Вы собирались съехаться?
— Она хотела, я нет.
— Она предлагала выпить за вашу новую жизнь. Или Ческа рехнулась, или я чего-то не понимаю.
— Она и правда была немного того.
— Прекрати нести чушь. Она тебя ждала, а поскольку ты не приходил и на сообщения не отвечал, пошла прогуляться и развеяться. И пропала. В случившемся есть и твоя вина, не находишь?
— Это я виноват, что ее похитили?! Иди ты к черту.
Сарате вылетел из кабинета, хлопнув дверью. Элена сделала глубокий вдох. Она разозлилась, но понимала, что потом пожалеет об этой ссоре и о своих необдуманных словах. Не следовало заходить так далеко.
Постучав, в дверь заглянул Буэндиа.
— Все в порядке, Элена?
— Да, все нормально, спасибо.
Недоверчиво кивнув, судмедэксперт удалился. Разумеется, весь отдел слышал, что они с Сарате поругались. Элена уже укоряла себя за несдержанность, и тут зазвонил мобильный. Мать — она, как акула, чувствовала кровь. Звонила именно в тот момент, когда Элена была особенно уязвимой.
— Да, мам, слушаю… Да, извини, больше не буду называть тебя мамой, не будем об этом, пожалуйста.
Мать сообщила, что на следующей неделе в Берлине состоится
— Это какое число?
— Четырнадцатое. Лететь надо тринадцатого.
Элена молчала. Она плохо спала ночью, от усталости стучало в висках. На столе лежал телефон Чески с сообщениями, отправленными Сарате и оставшимися без ответа.
— Ты здесь, дочка?
— Да-да. Я поеду с тобой. И поужинаю с этим немцем. Можешь попросить секретаршу фонда купить мне билет и забронировать номер в отеле? Да, в том же, где будешь жить ты.
Она вздохнула. Правильно ли было идти на поводу у матери? Кто знает! В любом случае надо было не размышлять, а действовать. Аллу сказал, что в телефоне Чески было две сим-карты. Значит, пора изучить содержимое второй карты. Что-то подсказывало Элене, что она стояла на пороге таинственного темного мира, что увиденное ей не понравится. Ей уже мерещились картины секса Чески и Сарате, которые навсегда застрянут у нее в памяти. Но реальность превзошла все опасения. Элена вышла из кабинета и направилась к Сарате.
— Пойдем, ты должен это увидеть.
Тон Элены был настолько решительным, что Сарате не стал возражать. Вернувшись в кабинет, она подключила телефон Чески к компьютеру. На экране появилась комната, похожая на гостиничный номер. Запись велась с камеры, установленной в углу. Звука не было. Вошел мужчина лет пятидесяти с небольшим, прилично одетый. Кажется, немного пьяный, но в хорошем настроении. Он сел на кровать с банкой пива в руке. Улыбаясь, обратился к кому-то за кадром. Кто это? Зачем Ческа хранила это видео? Вдруг голову мужчины разнесло выстрелом, и он повалился на кровать. Кровь залила простыни. Видео оборвалось.
Глава 22
В машине по дороге в Куэнку Ордуньо наконец решился поговорить с Рейес о том, что, по-видимому, интересовало всех.
— Можно у тебя кое-что спросить?
— Только если потом я тоже смогу задать тебе вопрос, — без всякого смущения ответила Рейес.
— Справедливо, — согласился Ордунью. — Я старше, так что я решаю, кто первый спрашивает. Начнем с тебя.
— Почему мы везде ездим, а не звоним по телефону?
— Полицейский значок все еще внушает уважение. К тому же так мы можем смотреть людям в глаза.
— Думаешь, по глазам правда можно понять, врет тебе человек или нет?
— Это уже второй вопрос, и я отвечу на него позже. Мы уже прибыли.
Они приехали на скотобойню, которая ничем не отличалась от любого другого производства в любой другой промзоне. Промзона называлась Ла-Монтонера, а компания, которой принадлежала скотобойня, — «Инкакуэса».
— Нам нужен Эмилио Суэкос, ветеринар.
Судя по всему, доступ в здание был свободным; встреченный ими на входе человек рассеянно бросил: